Гэнки Кавамура - Если все кошки в мире исчезнут [litres]

Моя жизнь похожа на эту фотографию. Если ее прокрутить как фильм с начала до конца, то все, что я испытал: радость, любовь, гнев, печаль, терзания… предстанет на экране не чем иным, как пустым кадром. Результат жизни – пустой экран. Не осталось ничего.

Иногда, когда пересматриваешь фильм спустя долгое время, он производит на тебя совершенно иное впечатление, чем в первый раз. Фильм конечно же не изменился.

Изменился ты, и при повторном просмотре ты смотришь его совсем другими глазами.

Если бы моя жизнь была фильмом, я смог бы посмотреть на нее со стороны и, возможно, по-иному взглянул бы на многие жизненные ситуации и оценил бы их с позиции настоящего: то, что раньше ненавидел, полюбил бы, а над чем плакал, смеялся бы… А что касается моей любви – она осталась в прошлом.

Сейчас я вспоминаю время, которое провел с папой и мамой. Вспоминаю только хорошее…

Когда мне было три года, родители впервые взяли меня в кино. Показывали «Инопланетянина». В кинотеатре стояла кромешная тьма, а звук оглушал. Весь зал был наполнен соленым запахом попкорна.

Справа от меня сидел отец, а слева – мать. Зажатый между родителями в темном зале кинотеатра, я не мог убежать, даже если бы захотел. Я поднял глаза на большой экран и смотрел на одном дыхании. Но фильм почти не помню.

Единственное, что осталось в памяти, – это сцена, когда мальчик Эллиот летит с инопланетянином по небу на своем велосипеде. Это впечатляющая сцена. Я даже хотел закричать, заплакать или что-то подобное… Мне кажется, что именно в этом эмоциональном воздействии таится смысл многих фильмов.

Я до сих пор помню, какое впечатление произвел фильм на меня – ошеломляющее. Я крепко держал отца за руку, а он в ответ – мою.

Несколько лет назад отцифрованную обновленную версию «Инопланетянина» показывали по ночному каналу. Я ненавижу смотреть фильмы по TV, с постоянным прерыванием на рекламу. И уже собирался выключить телевизор, но, увидев первые кадры фильма, не мог оторваться от него.

Прошло около двадцати пяти лет с тех пор, как я впервые увидел этот фильм, но меня так же, как в детстве, до слез трогали те же самые сцены. Но это вовсе не значит, что эмоции во время просмотра были в точности такими же, как и в три года.

Спустя двадцать пять лет я отчетливо осознавал, что никогда не полечу по небу так, как летают они. А еще с отцом, который тогда сидел рядом со мной, крепко держа меня за руку, я не разговаривал много лет. А моей матери уже нет на этой земле. Итак, полагаю, я постиг две вещи, которые не знал тогда. Первое – я не могу летать, и второе – прошлого не вернешь.

Что я приобрел, повзрослев, и что потерял? Я никогда не смогу воскресить те свои мысли и чувства, которые испытывал в прошлом.

От этого мне очень горько, и волна печали захлестывает меня.

Сидя в одиночестве в кинозале и глядя на пустой экран, я задумался.

Если бы моя жизнь была фильмом, то каким? Была бы это комедия, триллер или, быть может, драма? Что угодно, но точно не романтическая комедия!

Ближе к концу своей жизни Чарли Чаплин писал: «Быть может, мне не удалось снять шедевр, но я заставил людей смеяться. А это не так уж и плохо, верно?»

А Феллини, комментируя свой фильм, отметил: «Рассказы о снах напоминают разговоры о фильмах, так как кино использует язык снов».

«Жизнь похожа на коробку шоколадных конфет. Ты никогда не знаешь, какая конфета тебе достанется».

Они создавали шедевры, заставляли людей смеяться, дарили им мечты и воспоминания.

Но чем сильнее я заостряю внимание на этом, тем больше убеждаюсь, что моя жизнь не для кино.

Глядя на пустой экран, я попытался представить себе, каким бы был мой фильм.

Я – режиссер.

Съемочная группа и актеры подобраны из моих родных, друзей и бывших возлюбленных.

Начало фильма. Я родился. Это было тридцать лет назад. Мои родители умиляются, глядя на меня. Собравшиеся родственники по очереди берут малыша на руки, любуясь его пухлыми щечками. Постепенно младенец учится переворачиваться, ползать, затем самостоятельно вставать, и вот он уже начинает ходить. Испытывающие те же надежды и страхи, что и все молодые родители, мои мама и папа с удовольствием занимаются мною: кормят, одевают и забавляют меня игрушками.

Возможно ли представить себе более счастливое начало жизни? Вряд ли.

Гнев, слезы и смех сменяются чередой на экране, пока я постепенно расту. Я все реже и реже разговариваю с отцом. Кто знает, почему так произошло после того времени, проведенного вместе? Я никогда не находил ответа.

А однажды в нашем доме появляется кот. Его зовут Латук. Так много счастливых часов, проведенных втроем – мама, Латук и я. Но Латук стареет и умирает. Вслед за ним умирает моя мама. Очередной кадр резко сменяется самой трагической сценой в фильме.

Итак, мы остались вдвоем с Капустой. Одни. Отца в кадре нет.

Я начинаю работать почтальоном – будничная жизнь идет своим чередом.

Скучнее не придумаешь! Сцена за сценой прозаичной жизни, реплика за репликой тривиального диалога. Какой низкобюджетный фильм! И в довершение всего этого звезда фильма (то есть я) никак не проявляет, что у него есть цель в жизни или какие-то духовные ценности. Он индифферентный парень, без внутреннего стержня, совершенно не интересен зрителям.

Понятно, фильм никогда бы не имел успеха, если бы в нем была показана моя жизнь без прикрас. Сценарию следовало бы придать больше драматизма. Декорации сделать незамысловатые, но выразительные. Реквизит тщательнее подобрать для создания соответствующей атмосферы, а костюмы выдержать в черно-белой гамме.

А монтаж? Все сцены довольно скучные, поэтому потребуется виртуозный монтаж. Но как ни старайся, больше чем на пять минут кадров не наберется. Это плохо, никуда не годится. Надо внимательнее перечитать сценарий. Проходные сцены затянуты, а те, которые нас захватывают, обрываются в самый интригующий момент. Но это так напоминает мою собственную жизнь.

А как насчет саундтрека? Дайте подумать, может быть, какая-нибудь приятная мелодия, сыгранная на фортепиано, или наоборот, что-то величественное и торжественное в исполнении целого оркестра? Нет, лучше попробовать что-нибудь расслабляющее, вроде акустической гитары. Но что бы мы ни выбрали, у меня только одна просьба – во время грустных сцен ритмичная оживленная музыка должна звучать фоном.

Теперь работа над фильмом завершена. Это ничем непримечательная картина, которая, вероятно, не станет лидером проката. Ее премьера не вызовет особой шумихи, и сам фильм останется по большей части незамеченным. Скорее всего, он быстро выйдет на видео и будет лежать где-то в укромном уголке салона видеопроката в поблекшей упаковке.