Дэниэл Деннет - Насосы интуиции и другие инструменты мышления [litres]

И снова – почему религия не может быть опиумом и одновременно утешать? Думаю, вы уже ухватили суть, а потому находить скорейности в документе вам даже легче, чем ложные дихотомии, которые никогда не бывают настолько очевидны: просто напишите “скорее” в строке поиска и изучите результаты. Не забывайте: не все “скорее” представляют собой скорейности, некоторые из них вполне обоснованы. А в некоторых скорейностях не используется слово “скорее”. Вот пример, в котором применяется конструкция “_________, а не _________”. Я составил его из элементов, позаимствованных из работ нескольких идеологов когнитивной науки.

Следует считать, что нервные системы активно генерируют пробы своей среды, а не просто работают, как компьютеры, пассивно обрабатывая поступающие от органов чувств данные.

Кто сказал, что компьютеры, обрабатывающие поступающие данные, не могут активно генерировать пробы? Этот знакомый контраст между ужасно “пассивными” компьютерами и чудесно “активными” организмами до сих пор не получил должного подтверждения, но при этом стал одним из самых типичных известных мне блокировщиков воображения.

Вариацию скорейности, часто используемую Гулдом, можно назвать нагромождением :

Мы говорим о “марше от монады к человеку” (и снова старомодный язык) так, словно эволюция шла по бесконечным путям развития вдоль непрерывных линий наследования. Ничто не может быть дальше от реальности. [1989a, p. 14]

Что не может быть дальше от реальности? На первый взгляд может показаться, будто Гулд говорит, что не существует бесконечной, непрерывной линии наследования между “монадами” (одноклеточными организмами) и нами, но это, само собой, не так. Не существует более надежного следствия великой идеи Дарвина. Так о чем же говорит Гулд? Похоже, акцент надо ставить на фразу “пути развития ” – именно (и только) вера в развитие “далека от реальности”. Пути наследования действительно бесконечны и непрерывны, но наследуется не (мировое) развитие. Это верно: по (непрерывным) бесконечным линиям наследуется (в основном) местное развитие. Когда мы читаем это высказывание Гулда, нам кажется – если только мы не проявляем особенной осторожности, – что он показал нам, будто стандартное утверждение теории эволюции о едином пути развития (по непрерывной линии наследования) от монад к человеку содержит в себе серьезный изъян. Но, говоря словами самого Гулда, “ничто не может быть дальше от реальности”.

Еще один фокус – тустеп Гулда – я несколько лет назад описал в одной из опубликованных работ, после чего специалист по эволюционной теории Роберт Триверс (частная переписка, 1993) присвоил ему имя в честь его изобретателя:

На первом этапе вы подменяете тезис и “опровергаете” его (этот трюк всем знаком). На втором (и это гениально) вы сами привлекаете внимание к тому, что сделали первый шаг – что ваши оппоненты на самом деле не разделяют мнений, которые вы им приписали, – но интерпретируете их высказывания как недовольные ответы на ваш выпад! [Dennett 1993, p. 43]

В своем письме редактору New York Review of Books (1993), где Гулд двумя месяцами ранее раскритиковал прекрасную книгу Хелены Кронин “Муравей и павлин” (выпуск от 19 ноября 1992 г.), я привел три примера тустепа Гулда. Вот самый универсальный из них:

Наиболее прозрачный случай – предложенный Гулдом “экстраполяционизм”, который описывается как логическое продолжение “адаптационизма Кронин”. Именно доктрина панпреемственности и панградуализма удачно – и вполне тривиально – опровергается фактом массового вымирания. “Но если массовые вымирания представляют собой настоящие разрывы преемственности, если медленный процесс адаптации в обычное время не приводит к предсказуемому успеху, невзирая на массовые вымирания, то экстраполяционизм терпит поражение, а адаптационизм гибнет”. Я не вижу ни одной причины для любого адаптациониста безрассудно поддерживать идею вроде “экстраполяционизма” в настолько “чистом” виде, дабы отрицать возможность или даже вероятность, что массовое вымирание играет важную роль в подрезке древа жизни, как выражается Гулд. Очевидно, что самый совершенный динозавр погибнет, если комета столкнется с его планетой с силой, в сотни раз превышающей мощность всех когда-либо изготовленных водородных бомб. Ни единое слово из книги Кронин не подтверждает его уверенность, что она допустила эту ошибку. Если Гулд и полагает, что роль массовых вымираний в эволюции имеет отношение к какой-либо из проблем, обсуждаемых Кронин, в частности к половому отбору и альтруизму, то он не объясняет, каким образом и почему. Когда в последней главе Кронин обращается к центральному вопросу теории эволюции, на котором она не делала акцента, а именно к происхождению видов, и замечает, что ответа на него по-прежнему нет, Гулд называет это запоздалым откровением, ироничным признанием поражения ее “панадаптационизма”. Возмутительно! [p. 44]

Исследователям риторики могу предложить прекрасное упражнение: пересмотреть огромное количество публикаций Гулда и каталогизировать все типы упорных башмаков, которыми он пользовался, начиная со скорейности, нагромождений и тустепа Гулда.

Читая или просматривая доказательные эссе, особенно написанные философами, вы можете воспользоваться одним трюком, который сбережет вам время и силы, тем более в наш век простого компьютерного поиска: поищите в документе слово “безусловно” и проверьте каждый полученный результат. Не всегда (и даже не в большинстве случаев), но часто слово “безусловно” становится маячком, указывающим на слабые места в рассуждениях, предупреждением о вероятном использовании упорного башмака. Почему? Потому что этим словом автор отмечает то, в чем он совершенно уверен и в чем, как он надеется, будут уверены его читатели. (Если бы автор был абсолютно уверен, что все читатели с ним согласятся, он вообще не стал бы об этом говорить.) Стоя на перепутье, автор должен был решить, стоит ли вообще упоминать об этом спорном моменте или приводить доказательства, и – поскольку жизнь коротка – решил сделать голословное утверждение, вероятно, имея все основания полагать, что оно не вызовет разногласий. Именно в таких местах и стоит искать не слишком хорошо изученные “истины”, которые на самом деле неверны!

Впервые я заметил эту полезную функцию “безусловно”, комментируя эссе Неда Блока (1994), в котором содержалось несколько прекрасных примеров, направленных против моей теории сознания. Вот один из них, который Блок намеренно выделил курсивом [11] Его превзошел философ Джерри Фодор (2008), который взял в привычку выделять свои “безусловно” курсивом и повторять их (например, на с. 38), словно говоря: “Получайте, скептики! Получайте, скептики!” , чтобы типографскими средствами подчеркнуть его очевидность: