Паулу Фрейре - Педагогика угнетенных [litres]

Затем его обращение к рабочим приобрело более объективные черты:

Я пришел, чтобы сказать, что в настоящий момент у администрации нет законов или конкретных инструментов для осуществления незамедлительных действий в целях защиты народной экономики. Поэтому необходимо, чтобы люди объединились – не только ради защиты собственных интересов, но также и ради обеспечения правительства базовой поддержкой, в которой оно нуждается, чтобы достичь поставленных целей. <���…> Мне нужно ваше единство. Мне нужно, чтобы вы, в солидарности, объединились в союзы. Мне нужно, чтобы вы сформировали крепкий и сплоченный блок, который встанет плечом к плечу с правительством и даст ему силу, необходимую для решения ваших проблем. Мне нужно ваше единство, чтобы вы могли сражаться против диверсантов, чтобы вы не стали жертвами преследующих свои интересы аферистов и алчных негодяев, которые действуют во вред интересам народа. <���…> Настал час воззвать к рабочим. Объединяйтесь в союзы как свободные и организованные силы. <���…> В настоящий момент никакая администрация не сможет выжить и воспользоваться силой, необходимой, чтобы достичь поставленных социальных целей, не заручившись поддержкой организаций трудящихся [177] Там же. Курсив автора. .

Итак, в этой речи Варгас горячо обратился к народу с просьбой организоваться и объединиться для защиты своих прав. И как глава государства, он рассказал людям о препятствиях, преградах и бесчисленных трудностях, с которыми связано управление вместе с ними. Начиная с этого момента его администрация сталкивалась со все большими трудностями вплоть до трагической развязки в августе 1954-го. Если бы Варгас во время своего последнего срока не выказал столь открытого стремления к объединению людей, которое впоследствии оказалось связано с принятием ряда мер для защиты национальных интересов, реакционно настроенная элита, возможно, не стала бы предпринимать столь радикальные меры.

Любой популистский лидер, который движется (пусть и скрытно) по направлению к народу любым другим путем, кроме как в качестве посредника олигархов, будет задавлен последними, если у них достаточно сил, чтобы его остановить. Но, при условии, что этот лидер ограничивается патернализмом и деятельностью по обеспечению социального благосостояния, даже если между ним и группами олигархов, интересы которых затрагиваются, могут время от времени возникать разногласия, глубинные расхождения появляются редко. Дело в том, что программы социального благосостояния как инструменты манипулирования в конечном счете служат цели покорения. Они действуют как обезболивающее, отвлекающее угнетенных от истинных причин их проблем и от конкретных способов решить эти проблемы. Они расщепляют угнетенных на группы граждан, каждый из которых надеется получить для себя больше бонусов. Однако в этой ситуации есть и положительная составляющая: те индивиды, которые получают помощь, всегда хотят больше; те, кто ее не получает, видят пример тех, кто ее получил, испытывают зависть и тоже хотят, чтобы им помогали. Поскольку господствующая элита не «помогает» всем, она, в конце концов, лишь усиливает сопротивление угнетенных.

Революционные лидеры должны извлекать выгоду из противоречий, на которых строится манипулирование, позиционируя его для угнетенных как проблему, чтобы их организовать.

Культурная интервенция

Теорию антидиалогической деятельности характеризует еще один основополагающий аспект: культурная интервенция, которая, как и тактика разделения и манипулирование, также служит цели покорения. Это явление означает, что интервенты проникают в культурный контекст другой группы, пренебрегая ее потенциальными возможностями. Они навязывают свой собственный взгляд на мир тем, кого они захватывают, и сковывают в них творческое начало, препятствуя их самовыражению.

Таким образом, культурная интервенция, будь она изысканной или грубой, всегда представляет собой акт насилия против людей, на чью культуру посягают, людей, которые теряют свою оригинальность или сталкиваются с угрозой потерять ее. При культурной интервенции (как и во всех других проявлениях антидиалогической деятельности) захватчики выступают в роли авторов и деятелей этого процесса, а те, кого они захватывают, – в роли объектов. Оккупанты придают форму, оккупируемые форму принимают. Оккупанты выбирают, оккупируемые следуют этому выбору – или предполагается, что они будут ему следовать. Оккупанты действуют, оккупируемые довольствуются лишь иллюзией действия, получаемой через действия оккупантов.

Любое господство предполагает интервенцию, иногда – физическую и нескрываемую, иногда – замаскированную, когда оккупант принимает на себя роль друга и помощника. В конечном счете интервенция – это разновидность экономического и культурного доминирования. Интервенция может осуществляться обществом-метрополией по отношению к зависимому обществу или же быть побочным обстоятельством господства одного класса над другим внутри одного и того же общества.

Культурное завоевание ведет к культурной ложности оккупируемых: они начинают перенимать ценности, стандарты и цели захватчиков. В своем стремлении доминировать, подгонять других под свои шаблоны и свой образ жизни захватчики желают узнать, как те, кого они захватывают, воспринимают реальность, – но лишь для того, чтобы иметь возможность более эффективно подчинять их себе [178] С этой целью захватчики все больше пользуются знаниями социологии и технологическими достижениями, а также, в определенной степени, данными естественных наук, чтобы улучшить и отточить свои действия. Захватчикам крайне необходимо знать прошлое и настоящее тех, кого они оккупируют, чтобы распознать возможные варианты их будущего и тем самым попытаться направить развитие этого будущего в то русло, которое выгодно им самим. . Крайне важно, чтобы в ходе культурной интервенции оккупируемые начали смотреть на реальность с позиций захватчиков, а не со своих собственных, ведь чем больше они будут подражать оккупантам, тем более стабильным будет положение последних.

Чтобы культурная интервенция была успешной, необходимо, чтобы оккупируемые поверили в то, что их подчиненное положение – это изначально присущая им черта. Поскольку у всего есть противоположность, если оккупируемые считают себя людьми, занимающими подчиненное положение, они неизбежно должны видеть в оккупантах людей, которые занимают главенствующее положение. Ценности последних, таким образом, становятся для них образцовыми. Чем больше усугубляется интервенция и чем больше оккупируемые отчуждаются от своей собственной культуры и от самих себя, тем больше они хотят быть похожими на захватчиков – ходить как они, одеваться как они, разговаривать как они.