Паулу Фрейре - Педагогика угнетенных [litres]

Революция любит и порождает жизнь, а для того, чтобы порождать жизнь, она может оказаться вынуждена пресекать попытки некоторых людей эту жизнь ограничивать. Вдобавок к циклу жизни и смерти, лежащему в основе природы, появляется другая разновидность смерти, идущая наперекор естественным законам бытия – смерть заживо , смерть, которой не позволяют осуществиться сполна [195] Чтобы узнать, как современные философы мыслят о попытках человека защититься от собственной смерти, которые следуют за «смертью Бога», см.: Mikel Dufrenne . Pour L’Homme. Paris, 1968. .

Должно быть, здесь следует привести статистические данные, чтобы продемонстрировать, сколько бразильцев (и в целом латиноамериканцев) нельзя назвать людьми в полном смысле этого слова – это скорее «живые трупы»: отчаявшиеся мужчины, женщины и дети, ставшие жертвами бесконечной «невидимой войны» [196] «Многие [крестьяне] продают себя или членов своих семей в рабство, чтобы не умереть с голоду. Сотрудники одной газеты в Белу-Оризонти нашли не менее 50 000 жертв (проданных за $1 500 000, а один репортер, чтобы доказать это, купил мужчину и его жену за $30. “Я не раз видел, как голодают хорошие люди, – сказал раб, – вот почему я был не против, чтобы меня купили”. Когда в Сан-Паулу в 1959 г. был арестован работорговец, он признал, что поддерживал контакты с местными ранчо, кофейными плантациями и строительными объектами, где он и сбывал свой товар – кроме девочек-подростков, которых продавали в бордели». John Gerassi . The Great Fear. N. Y., 1963. , в которой остатки их жизни поглощает туберкулез, бильгарциоз [197] Бильгарциоз (шистосомоз, шистосоматоз) – тропическое паразитарное заболевание, вызываемое кровяными сосальщиками (трематодами) из рода Schistosoma . – Примеч. ред. , детская диарея… бесчисленное множество болезней, от которых страдает беднота (и большинство которых в терминологии угнетателей именуются просто «тропическими болезнями»).

Отец Шену следующим образом комментирует возможную реакцию на столь серьезные ситуации, как те, что описаны выше:

Многие из священников, входящих в Совет, как и из осведомленных мирян, опасаются, что, столкнувшись с существующими в мире нуждами и страданиями, мы попросту начнем выражать эмоциональный протест и желание смягчить проявления и симптомы нищеты и несправедливости, не утруждаясь анализом их причин, который необходим, чтобы отвергнуть режим, заключающий в себе эту несправедливость и порождающий эту нищету [198] M.-D. Chenu . Temoignage Chrétien. April 1964, as cited by Andreé Moine in: Christianos y Marxistas después del Concilio. Bueno Aires, 1965. P. 167. .

Единство во имя освобождения

В то время как, согласно антидиалогической теории деятельности, угнетателями руководит необходимость разделять угнетенных, чтобы им было еще проще поддерживать состояние угнетения последних, диалогическая теория предполагает, что лидеры должны неустанно направлять свои усилия на объединение угнетенных (и объединение лидеров с угнетенными), чтобы достичь освобождения.

Сложность заключается в том, что этот аспект диалогической деятельности (как и все остальные) не может реализоваться в отрыве от праксиса. Праксис угнетения прост (или, по крайней мере, не сложен) для господствующей элиты. Но революционным лидерам непросто осуществлять праксис, направленный на освобождение. В первом случае угнетатели полагаются на использование инструментов власти, а во втором эта власть направлена против самих революционеров. Первые могут свободно объединяться, и, хотя в их среде могут происходить случайные временные расколы, они быстро объединяются вновь при появлении малейшей угрозы их принципиальным интересам. Последние не могут существовать без народа, и именно это условие служит первым препятствием для их попыток объединиться.

В самом деле, со стороны господствующей элиты было бы непоследовательным позволить революционным лидерам объединиться. Внутреннее единство господствующей элиты, которая усиливает и организует свою власть, требует, чтобы народ был разделен. Единство революционных лидеров существует лишь вместе с единством людей друг с другом и с ними. Единство элиты проистекает из ее антагонизма по отношению к народу, а единство революционных лидеров произрастает из единения с (объединенным) народом. Конкретная ситуация угнетения, которая порождает двойственность «я» угнетенных, тем самым делая их неоднозначными, эмоционально нестабильными и исполненными страха свободы существами, упрощает задачу разделять, которая стоит перед угнетателем, и препятствует объединению, которое необходимо для освобождения.

Кроме того, с объективной точки зрения господство само по себе сеет рознь. Оно удерживает «я» угнетенного в «сцепке» с реальностью, которая кажется всемогущей и всепоглощающей, а затем вызывает отчуждение, объясняя это могущество мистическими силами. Часть «я» угнетенного человека находится в реальности, с которой оно «сцеплено», а часть – вне самого человека, в мистических силах, на которые перекладывается ответственность за реальность, которую невозможно изменить. Человек мечется между одинаковыми прошлым и настоящим и безнадежным будущим. В его представлении он не находится в состоянии становления, а значит, не может иметь будущего, которое должно быть построено в единстве с другими. Но разрывая эту «сцепку» и объективизируя реальность, поднявшись над ней, он начинает оформляться как Субъект (как некое «я» ), противостоящий реальности. В этот момент, раскалывая ложное единство своей раздробленной личности, он становится настоящим индивидом.

Чтобы разделять угнетенных, необходима идеология угнетения. Чтобы достичь их единства, напротив, требуется своеобразная культурная деятельность, в процессе которой они узнают, почему и как появилась их «сцепка» с реальностью – это требует разрушения идеологии. Таким образом, попытки объединить угнетенных требуют не просто выдумывания идеологических слоганов, ведь, искажая подлинные отношения между Субъектом и объективной реальностью, они отделяют когнитивное от эмоционального, а активные аспекты деятельности – от целостной неделимой личности.

Цель диалогической освободительной деятельности заключается не в том, чтобы «вытащить» угнетенных из мифологической реальности и «привязать» к какой-то другой. Напротив, цель диалогической деятельности заключается в том, чтобы дать угнетенным возможность осознать свою сцепку с несправедливой реальностью и пойти по пути ее трансформации.

Поскольку единство угнетенных подразумевает солидарность в их среде, вне зависимости от их конкретного статуса, это единство, без сомнения, требует наличия классового сознания. Однако состояние погруженности в реальность, характерное для крестьян Латинской Америки, означает, что, прежде чем осознать себя в роли угнетенного класса (или, по крайней мере, одновременно с этим), они должны достичь осознания себя в качестве угнетенных индивидов [199] Для того чтобы человек достиг критического осознания собственного статуса угнетенного, требуется осознание его реальности как реальности угнетения. См. комментарий Лукача по этому вопросу: Georg Lukács . Histoire et Conscience de Classe. Paris, 1960. P. 93. .