Анатолий Луначарский - Христианство или коммунизм (дипут)

Но прежде всего я должен оговориться: оно было демократичным христианством только до тех пор, пока в нем доминировал пролетарский дух. Как только возникло духовенство, как организация верующего пролетариата, и по мере того, как это духовенство начало, выражаясь грубо, снюхиваться с господами мира сего, оно начало изменять свой демократический дух, и рядом с текстами, которые свидетельствуют о глубоком демократизме, появились и другие — о необходимости не за страх, а за совесть, в силу власти божьей, повиноваться господам, властям и т. д.

Это происходило из двух источников. Во-первых, вследствие безнадежности неповиновения, а во-вторых, вследствие тех тенденций, которые довольно резко стали проявляться у церкви, как таковой, и которые привели к полной сдаче господам, когда церковь была объявлена опорой, основой, столпом утверждения как-раз того несправедливого классового строя, против которого она первоначально поднимала свой голос.

Революционно ли христианство? Да, оно революционно, но оно не призывает к революции народные массы, а, наоборот, призывает к терпению и надежде; из них опять-таки можно было сделать выгодное для господ употребление. Церковь могла заявить: «Итак, братья, терпите, Правда, Христос еще не пришел ни в первое тысячелетие, ни во второе, и мы не знаем, когда это будет; но до этого пришествия необходимо терпеть». Это уже является великолепной помощью для всякого рода предержащей власти, которая пользуется этим терпением для того, чтобы беспрепятственно в течение тысячелетий стричь эту покорную паству.

По мере того, как настоящие революционные тенденции начинают проникать в массы, христианство выступает против них и говорит: «не бунтуйте, а надейтесь». Тогда эта надежда становится прямо контр-революционной. Она гипнотизирует людей; и если бы они и были в состоянии добиться собственными силами переворота, то эта надежда все-таки парализует их революционную энергию. Наконец, и социалистичность эта очень относительна. Во-первых, социалистический строй в раю,

13

в тысячелетнем царстве рая, есть глубоко-потребительный строй, где сама природа будет протягивать плоды с ветвей. Поэтому там работать никому не нужно. Сказка, которая на самом деле неосуществима абсолютно и которая убивает живую потребность, живой план человечества собственными силами, своими руками, своим трудом завоевать себе, вырвать у природы достойное человека существование!

Или вот этот социализм «в пути». Социализм в пути заключался в следующем: пролетарии собирались в ту или другую общину, большую или маленькую, для того, чтобы вместе молясь, в таком приподнятом ожидании со дня-на-день быть готовыми встретить второе пришествие Христа. Эти пролетарии должны были все-таки как-то жить, но задача эта казалась несерьезною: если не в эту среду, то в будущую пятницу будет светопреставление, поэтому было бы смешно накоплять сокровища на земле, лучше их собирать на небеси, а там они собираются верою, надеждою и любовью, а не трудом; поэтому и индивидуальной, и коллективной собственности незачем собирать. Завтра — землетрясение, чего же тут строить? Но, все-таки надо было как-то питаться, потому что ожиданье, как вы знаете, было длительным, и надо было как-то организоваться, чтобы дотерпеть, покормиться. Это можно было делать только путем взаимопомощи, чтобы более голодному, у которого ничего нет, все-таки дать какой-то кусок хлеба. Поскольку пролетариату мог перепадать частично заработок, милостыня, постольку эту скудную кладовую нужно было делить между спасенными, которые не завтра — после-завтра ждут грядущего небесного жениха. Вот на каких основах создались потребительско-коммунистические организации с их дьяконами, пресвитерами, епископами и т. д., которые должны были блюсти как организационную, так и экономическую стороны этой общей кладовой. Момент наполнения этой кладовой оставался совершенно в тени и, как вы знаете, церковное имущество, если оно позже и стало чудовищно расти, то главным образом пожертвованиями за упокой души и, лишь позднее, — подневольным трудом тех крепостных, которые появились у отшельников и монахов в их организациях, сделавшихся опорой широкого сельскохозяйственного и банковского дела, тех организациях рационально-экономически построенных, которые впоследствии в средние века сделали этих святых отшельников образцовыми хозяевами. Но это было позднейшее эксплуататорское вырождение монашества, а в те десятилетия, о которых я говорю, в эти десятилетия дело сводилось к этому временному питанию во имя терпения и взаимной любви, в котором обедня сделалась исходным пунктом, включив в себя оттенки отзвуков старого языческого ритуала жертвоприношения, богоядения; но это уже относится к области христианских ритуалов, которые к сегодняшнему вечеру не имеют отношения.

14

Перевернув эту страницу и заглянув немного далее, я хочу остановиться на некоторых чертах христианского революционного коммунистического движения в XVI веке. К этому времени накопилось много жгучего недовольства в обществе (в особенности в Германии, но эти движения потрясли в большей или меньшей степени и другие страны). Во-первых, рост денежной системы, рост рынка побудил помещиков, представлявших собою главных владельцев тогдашнего мирового имущества и труда, перейти к чрезвычайно жесткой форме эксплуатации крестьян.

Дворянин всегда эксплуатировал крестьянина, но предел его жадности был положен аппетитами его самого, его семьи и дружины, а когда он стал продавать продукты крестьянского труда и менять их на деньги, которых никогда ие было достаточно человеку, то, конечно, жадность его развернулась беспредельно, и товарное хозяйство заставило помещика еще сильнее нажать на пресс, давивший крестьянство. Это вызвало массовое крестьянское разорение и не только недовольство среди обедневшего крестьянства, но и выделение из деревни значительного количества выбитых из крестьянского хозяйства лиц, уходивших в город. Ремесленные города вынуждены были даже огородить себя, чтобы в поры их не набилось слишком много этого отброса— тогдашнего пролетариата из разорившейся деревни. Но часть этого пролетариата проникла в горную промышленность, начавшую развиваться, а также а среднюю по-нынешнему и крупную по-тогдашнему текстильную индустрию; кроме того, выросли некоторые ремесла, в роде обработки металлов. Словом, стали возникать и капиталистические предприятия, основанные на наемном труде. Само собой разумеется, что положение пролетариев, положение учеников ремесленных цехов, которые к тому времени тоже стали превращаться в пролетариев, сильно ухудшилось. Цехи стали разрешать мастерам держать помногу учеников, ученики больше не переходили в категорию подмастерьев и до седых волос оставались учениками — повторяю, положение их сильно изменилось. Все это создало большие массы недовольных пролетариев и полупролетарского элемента, и когда вспыхнула тогдашняя великая революция, т.-е. революция крестьянская, то и пролетариат был в эту революцию вовлечен. Он был не только вовлечен в нее, но, как более организованный и более решительный класс, стал во многих отношениях во главе крестьянского движения.