Рене Декарт - Сомневайся во всем

Рис. 2

Рис. 3

Рис. 4

Если, как утверждает Декарт, пустого пространства не может быть, то каким тогда образом удается заполнять всякое только что освободившееся место одного предмета чем-то другим? Для объяснения этого Декарт выстраивает геометрическую модель кругооборота материи таким образом, что ее частицы постоянно движутся по кругу, все время уступая место одним и занимая место других.

34. Отсюда следует, что материя делится на беспредельные и бесчисленные части

Должно, однако, признать, что в этом движении имеется нечто такое, что наша душа воспринимает как истинное, не будучи, однако, в состоянии его понять, а именно деление некоторых частей материи до бесконечности, или беспредельное деление, т. е. деление на столько частей, что мы не можем мысленно определить часть столь малой, чтобы не мыслить ее разделенной на еще меньшие части. Ибо невозможно, чтобы материя, ныне заполняющая пространство G , последовательно заполняла все на неисчислимые степени меньшие пространства между G и E , если только какая-либо из ее частиц не изменит свою фигуру и не разделится так, как необходимо для точного заполнения этих пространств, отличных друг от друга по величине и бесчисленных. Однако для того чтобы так случилось, необходимо, чтобы мельчайшие частицы, на которые эта часть, как можно себе вообразить, разделена, будучи поистине неисчислимыми, хоть немного раздвигались; сколь бы мало ни было подобное раздвижение, оно все же будет подлинным делением.

Такое круговое заполнение пространства материей требует признания ее бесконечной делимости. Ведь в процессе движения материи придется заполнять освобождающиеся места часть за частью, и порой эти части будут бесконечно уменьшаться, обеспечивая непрерывность движения. Если бы материя состояла из неделимых атомов, она бы не могла непрерывно заполнять освобождающиеся места.

35. Мы не должны сомневаться в этом делении, хотя бы и не могли его постигнуть

Должно заметить, что я говорю здесь не обо всей материи, а лишь о некоторой ее части. Ибо, если мы и предположим, что в пространстве G имеются две или три частицы материи величиной с пространство Е , а также имеется еще большее число значительно меньших, остающихся неделимыми частиц, тем не менее кругообразное движение их всех по направлению к Е возможно мыслить, если только среди них есть иные, которые изменяют свою фигуру столькими способами, что, будучи связаны с частицами, не могущими изменить с подобной легкостью свою фигуру, а лишь изменяющими свою скорость в зависимости от места, которое им предстоит занять, они заполняют все углы и уголки, куда не могут из-за своей величины войти остальные. И хотя мы не можем постичь способ, каким совершается это беспредельное деление, мы не должны, однако, сомневаться в том, что оно совершается, ибо мы понимаем, что это деление необходимо следует из природы материи, отчетливейшим образом нами уже понятой, и понимаем также, что эта истина принадлежит к числу тех, которые нашей конечной мыслью обнять нельзя.

Хотя уму и не удается представить, каким образом происходит бесконечное деление материи, его необходимо признать, так как в противном случае невозможно будет объяснить движение, а именно — каким образом освобождающиеся места непрерывно заполняются новой материей.

36. Бог — первопричина движения; он постоянно сохраняет в мире одинаковое его количество

Исследовав природу движения, нам нужно перейти к рассмотрению его причины. Так как последняя может рассматриваться двояко, то мы начнем с нее как первичной и универсальной, вызывающей вообще все движения, какие имеются в мире; после этого мы рассмотрим ее как частную, в силу которой всякая частица материи приобретает движение, каким она ранее не обладала. Что касается первопричины, то мне кажется очевидным, что она может быть только Богом, Чье всемогущество сотворило материю вместе с движением и покоем и своим обычным содействием сохраняет в универсуме столько же движения и покоя, сколько оно вложило в него при творении. Ибо, хотя это движение только модус движимой материи, однако его имеется в ней известное количество, никогда не возрастающее и не уменьшающееся, несмотря на то что в некоторых частях материи его может быть то больше, то меньше. Поэтому мы и должны полагать, что когда одна частица материи движется вдвое быстрее другой, а эта последняя по величине вдвое больше первой, то в меньшей столько же движения, сколько и в большей, и что насколько движение одной частицы замедляется, настолько же движение какой-либо иной возрастает. Мы понимаем также, что одно из совершенств Бога заключается не только в том, что Он неизменен сам по себе, но и в том, что Он действует с величайшим постоянством и неизменностью; поэтому, за исключением тех изменений, какие мы видим в мире, и тех, в которые мы верим в силу Божественного откровения и о которых мы знаем, что они происходят или произошли в природе без всякого изменения со стороны Творца, — за исключением этого мы не должны предполагать в Его творении никаких иных изменений, чтобы тем самым не приписать Ему непостоянства. Отсюда следует, что раз Бог при сотворении материи наделил ее части различными движениями и сохраняет их все тем же образом и на основании тех самых законов, по каким их создал, то Он и далее непрерывно сохраняет в материи равное количество движения.

Декарт полагает, что количество движения и покоя неизменно. Первопричиной всякого движения является Бог, Который сотворил материю вместе с движением и покоем, и в силу своей неизменности больше не создает новых движений. Внутри мира движения могут переходить одни в другие, но общее их количество неизменно. То есть в мире действует принцип сохранения движения. Бог не нарушает этот принцип, потому что действует неизменно.

37. Первый закон природы: всякая вещь пребывает в том состоянии, в каком она находится, пока ее что-либо не изменит

Декарт формулирует физические законы, опираясь на философское умозрение. Это принципиально отличается от современного научного подхода, который ориентирован на эксперимент и исключает возможность принимать что-либо в качестве доказанного или достоверного исключительно на умозрении. Во времена Декарта современный тип научности только начинает формироваться. Поэтому его рассуждения о законах мира соответствуют духу антично-средневековой науки, которая еще не вполне отделилась от философии.