Алексей Криволап - Рунет

При этом значительные усилия исследователей Рунета непосредственно в самой России связаны именно с экономическими сторонами онлайн существования. Прежде всего это сборники аналитических материалов «Онлайн-исследования в России», которые уже выдержали три выпуска в 2007 107 107 А. В. Шашкина и М. Е. Поздняковой, ред., Онлайн исследования в России: тенденции и перспективы (Москва: Институт Социологии РАН, 2007). , 2010 108 108 А. В. Шашкина, С. Г. Давыдова, и И. Ф. Девятко, ред., Онлайн исследования в России 2.0 (Москва: РИЦ «Северо-Восток», 2010). и 2012 109 109 А. В. Шашкина, С. Г. Давыдова, и И. Ф. Девятко, ред., Онлайн исследования в России 3.0 (Москва: Издательский дом «Кодекс», 2012). . В них подробно рассмотрены различные методы проведения в онлайн-среде маркетинговых исследований для повышения эффективности рекламных коммуникаций. Также значимым является исследовательский проект Национального исследовательского университета «Высшая Школа Экономики», посвященный изучению экономики Рунета в 2011—2012 110 110 Сергей Давыдов, «Исследование „Экономика рынков интернет-сервисов и контента в России 2011—2012“» (Москва: Национальный исследовательский университет «Высшая Школа Экономики», 2012 г.), www.rocid.ru/research2012. и в 2012—2013 111 111 Сергей Давыдов, «Исследование „Экономика Рунета 2012—2013“» (Национальный исследовательский университет «Высшая Школа Экономики», 2013 г.), http://ЭкономикаРунета.рф. годах. К числу экономически сфокусированных исследований можно отнести и «Россия онлайн» 112 112 Бартоломео Банке, Владислав Бутенко, и Ольга Коцур, «Россия онлайн. Влияние Интернета на российскую экономику» (Москва: Boston Consulting Groupe, 2011 г.). .

В меньшинстве оказались российские исследования, которые не изучают экономическую строну Рунета. Например, такие исследовательские проекты, как книга Евгения Горного, посвященная креативной истории Рунета 113 113 Evgeniĭ Gornyĭ, A Creative History of the Russian Internet: Studies in Internet Creativity (Saarbrücken: VDM Verlag Dr. Müller, 2009). или изучение дискурса сетевых коммуникаций в рунете в исследовании Веры Зверевой «Сетевые разговоры» 114 114 Вера Зверева, Сетевые разговоры: культурные коммуникации в рунете (Bergen: Department of Foreign Languages, University of Bergen, 2012). .

Но что объединяет и российских, и западных исследователей Рунета, так это понимание Рунета как пространства, которое превышает административные границы России. И в тоже время далеко не совпадая с границами распространения русского языка. С некоторыми оговорками можно сказать, что Рунет претендует на то, чтобы в некоторой степени объединить национальные сегменты интернета стран бывшего Советского Союза. Таким образом, можно сформулировать важное предположение для данной книги, что Рунет — это сетевая российская империя, в некотором смысле Российская империя 2.0 или пространство «русского мира».

Для подтверждения правомерности подобного утверждения вспомним работу Джоди Дин «Сетевая империя», которая опирается на текст Мишеля Хардта и Антонио Негри «Империя» 115 115 Michael Hardt, Empire (Cambridge, Mass: Harvard University Press, 2000). . В своей работе она использует и анализирует три ключевых компонента из «Империи» М. Хардта и А. Негри, но уже применительно к рассмотрению глобальных телекоммуникационных сетей, а именно: «информация, сеть и спектакль» 116 116 «The networked empire: communicative capitalism and the hope for politics», в Empire’s new clothes: reading Hardt and Negri (New York: Routledge, 2004), 266—73. . Применительно к рассматриваемой нами ситуации это указывает на возможные направления для анализа. Доминирование информации на русском языке, которая широко распространяется через тизерные, баннерные, контекстные рекламные сети, приводит к тому, что информационная насыщенность и ценность передаваемых сообщений теряет свою значимость, уступая зрелищности и визуальной привлекательности. Собственно, все это легко вписывается в «коммуникативный капитализм, в котором содержательная ценность сообщения менее важна, чем его меновая стоимость, его вклад в море информации, в поток или циркуляцию смыслов. Содержание не нуждается в понимании, необходимо только повторение, воспроизводство, пересылка. Распространение — это контекст, условие для принятия или отклонения сообщения» 117 117 Там же, 275. . В результате мы являемся свидетелями поглощения глобальной капиталистической технокультурой самого феномена посредничества и сотрудничества в коммуникативных пространствах: «Диалектический антагонизм между сотрудничеством и конкуренцией лежит в самом сердце информационного капитализма» 118 118 Fuchs, Internet and society, 120. .

Мы можем наблюдать, как данное «имперское устройство работает и в ризоматических коммуникационных сетях, которые сами по себе уже выступают биополитическими, порождающими, продуктивными явлениями капитала, субъективности, самой жизни» 119 119 «The networked empire: communicative capitalism and the hope for politics», 286. . Фактически можно говорить о симулировании информации, ее разыгрывании: «Это бесконечный цикл, который сохраняется ради себя самого для того, чтобы воспроизводить разницу между так называемыми „старыми“ и „новыми“ медиа. Старые медиа стремились доставить сообщения. В новых медиа сообщения просто циркулируют» 120 120 Jodi Dean, Blog Theory: Feedback and Capture in the Circuits of Drive (Cambridge, UK; Malden, MA: Polity, 2010), 121, http://jdeanicite.typepad.com/. .

В рамках нашего исследования мы пытаемся понять, в какой степени эта сетевая империя создана и функционирует в информационном пространстве если не всех стран бывшего СССР, то точно стран Восточно-Европейского Пограничья.

Взаимоотношение Рунета и Белнета — это зависимость или нет? Но это в какой-то степени риторика алкоголика, говорить о зависимости так прямолинейно. Ведь при этом если есть зависимость, то однозначно понимается, что есть и не-зависимость, некое непонятное нормативное или нормированное использование («пьет, но меру знает»), так и во внешнем влиянии. Есть, но в меру. При попытке выявить, что из этого может получиться, возникает масса дополнительных вопросов. Зависимость от Рунета как четкая привязка к «донору».

В такой ситуации может быть продуктивной попытка найти различия и сходства в понимании взаимоотношений национального интернет-пространства и Рунета с точки зрения белорусских, молдавских и украинских экспертов.

Взаимодействие Белнета и Рунета создает две радикальные и крайние позиции, два полюса. В данном случае эти позиции будут: непреодолимая зависимость: <411; 1.1.> «Русская культура более сильная. Там больше таких… ну заряд культурный, я не знаю, как сказать, ну больше классиков» . И ее полное отсутствие: <494; 2.2.> «Я такой зависимости не нахожу. […] Если есть какой-то информационный ресурс, он востребован, но те, кто создает белорусские ресурсы, те кто ими пользуется, те, кто живет в интернете, как правило, люди, владеющие тремя — четырьмя языками и, собственно, о какой связи? Понятно, что большинство „навін“, новостей раньше появляются по-английски, по-немецки и по-польски. Как то этими языками владеют практически все, кто работает сегодня в беларуском интернете. Я имею в виду создателей продуктов оригинальных»