Борис Кудрявцев - Биография великана

Но все эти книгохранилища не выдерживают сравнения с Александрийской библиотекой. Ее создание стало возможным только благодаря щедрости повелителей Египта — Птолемеев, не останавливавшихся даже перед прямым обманом, когда вопрос шел о пополнении библиотеки. Так, например, Птолемей III взял во временное пользование под фантастически большой золотой залог сделанные в Афинах в IV веке до нашей эры копии произведений греческих трагиков. Получив их, он пожертвовал залогом, но рукописи возвратить отказался. Для Александрийской библиотеки были куплены книги, принадлежавшие Аристотелю.

Библиотека по праву считалась крупнейшим книгохранилищем мира. Ко времени ее первого пожара, возникшего в 47 году н. э. во время египетского похода Юлия Цезаря и погубившего часть книг, в библиотеке насчитывалось около 700 тысяч свитков, или, по-нашему, томов.

Здесь имелись не только греческие книги, но и переведенные на греческий язык книги других народов. Возможно, были там книги и на других языках.

Много труда положили александрийские ученые, исправляя и уточняя тексты различных свитков, составляя каталоги и комментарии к ним.

Библиотека погибла вместе с Мусейоном во время пожара в 273 году нашей эры. Была ли она частично восстановлена в последующие годы, сказать нельзя, поскольку пришлось бы поверить рассказам, правильность которых установить трудно. С великой библиотекой неразрывно связан александрийский Мусейон.

Мусейон создавался по образцу афинского Ликея. Благодаря щедрой финансовой поддержке Птолемеев, он рос, как растет тепличное растение, и быстро затмил славой свой прообраз.

Помещение Мусейона не сохранилось. Судя по описаниям, он располагал богатыми ботаническими и зоологическими коллекциями, обсерваторией. Анатомический театр давал возможность не только производить вскрытия животных, но и читать лекции студентам. Имелись и специальные лекционные аудитории. Это был в полном смысле слова университет. В его стенах под руководством крупнейших ученых того времени занималось несколько сотен студентов. Кроме того, в Мусейоне велась интенсивная научная работа, значение которой можно полностью оценить лишь в наши дни.

Но об этом речь пойдет в следующей главе.

В III и II веках до нашей эры александрийский Мусейон был тем научным центром, с которым в большей или меньшей мере связана деятельность ученых, лучших представителей греческой науки, до сих пор являющихся гордостью человечества.

Здесь жил и работал крупнейший математик древности Евклид. Это он придал геометрии привычную для нас форму, когда из немногих принимаемых за достоверные истин, или аксиом, чисто логически выводится большое количество следствий, или теорем. Наш современник, известный английский ученый Бертран Рассел, пишет, что еще в дни его молодости единственным признанным учебником геометрии для школьников оставалось сочинение Евклида. И это почти через 2200 лет после смерти великого геометра!

Один из величайших гениев человечества — Архимед жил на острове Сицилии, в городе Сиракузы, но часто бывал в Александрии, и его труды тесно связаны с исследованиями александрийских ученых.

Обобщив многовековой опыт человеческой практики, Архимед открыл закон рычага и правильно объяснил действие простейших механизмов — клина, блока, лебедки.

Упоенный своим открытием, он гордо восклицает: «Дайте мне точку опоры — и я сдвину Землю!» Это намерение, конечно, было не выполнено, зато, соорудив машину, сочетавшую действия рычагов и блоков, ему удалось под удивленные возгласы высыпавшего на набережную населения привести к берегу большой военный корабль.

Всем теперь хорошо знакомый болт — скромная, но неизбежная деталь почти каждой машины и аппарата — также его изобретение.

Наконец, Архимед открыл носящий его имя закон, указывающий, на сколько уменьшится вес тела, если его погрузить в жидкость. Этот закон объясняет, почему одни тела плавают, а другие тонут.

Как рассказывает легенда, царь Гиерон пожелал пожертвовать в храм золотой венец. По его приказу из сокровищницы выдали ювелиру необходимое количество золота. Вскоре венец был готов, но возникло подозрение, что мастер заменил часть золота равным количеством серебра.

Как проверить, не совершен ли обман, не похищена ли часть драгоценного металла? В Сиракузах все были уверены, что если кто-либо и сможет дать правильный ответ, то только Архимед. Ему-то и поручил царь решить эту задачу. А решить ее оказалось не просто.

Тщетно искал ученый способ обнаружить замену золота серебром, пока однажды, выходя из ванны, он не заметил, что в воде нога кажется легче, чем в воздухе. Мгновенно его озаряет мысль, как можно воспользоваться кажущимся уменьшением веса тела, погруженного в жидкость, для решения необычной задачи. В восторге Архимед выскакивает из ванны и с криком «Эврика!», что означает «Нашел!», раздетым бежит по улицам Сиракуз, торопясь проверить правильность пришедшей ему мысли.

Дома, опустив в наполненный до краев водою сосуд слиток золота одного веса с венцом, он обнаружил, что воды вытесняется меньше, чем при погружении венца. Когда же ученый опустил в сосуд равное по весу количество серебра, воды вытеснилось больше, чем при опускании венца. Так Архимед установил, что ювелир действительно часть золота заменил серебром.

Особенно ярко проявился талант Архимеда, когда над его родным городом нависла опасность порабощения римскими легионами. Конечно, рассказ о якобы сооруженной им стальной руке, вытаскивающей из моря вражеские корабли и стряхивающей при этом их экипаж в пучину, — фантазия. Так же сказочны огромные вогнутые зеркала, с помощью которых он будто бы сжигал римские корабли. Однако легенды о построенных им замечательных машинах, которые осыпали осаждавших город градом стрел и камней и приводили в ужас завоевателей, без сомнения, соответствуют действительности.

Восторженное удивление современников гением Архимеда сказалось в сохранившемся до наших дней рассказе о его смерти. Как повествуют древние биографы, Архимед был убит римским солдатом во время обдумывания геометрической задачи, склонившись над сделанным на песке рисунком. «Не порти чертеж!» — закричал Архимед, когда солдат, подняв меч, наступил на рисунок.