Борис Кудрявцев - Биография великана

«Химия — руками, математика — очами физическими по справедливости назваться может», — писал М. Ломоносов.

Убеждение в тесной связи физических и химических свойств тел приводит ученого к созданию новой науки — физической химии.

«Физическая химия, — определяет он, — есть наука, объясняющая на основании положений и опытов физики то, что происходит в смешанных телах при химических операциях. Она может быть названа также химической философией».

Опережая свое время более чем на сто лет, М. Ломоносов пишет «Курс истинной физической химии» и читает лекции, посвященные вновь созданной науке.

В сопровождающих лекции практических работах предполагалось «к химическим опытам присовокуплять… оптические, магнитные и электрические опыты, так как… химические эксперименты, будучи соединены с физическими, особливые действия показывают».

Указывая на возможность разделить все тела природы на неорганические и органические, он отмечает как общее, роднящее эти классы тел, так и качественные различия между ними. Общность химических составных частей всех тел и общность многих законов, которым тела подчиняются, роднят все тела природы между собой. Однако в органических телах отдельные «части тел оказываются так составленными и связанными между собой, что все взаимно соединенные части имеют одно причинное происхождение как единого целого. В неорганических телах частички, кроме взаимного сцепления и расположения, не имеют причинной связи».

Идея о родстве всех тел природы, имеющих в то же время качественные различия, была подлинно новаторской идеей, намного опережавшей науку тех лет.

Та же мысль побуждает М. Ломоносова, занимаясь геологией, использовать методы химии, физики, математики. «Вот каковы земные недра, — писал он, — вот слой, вот прожилки других материй, кои произвела в глубине натура. Пускай (ученый — Б. К. ) примечает их разное положение, цвет, тягость, пускай употребляет в размышление совет от математики, от химии, обще от физики».

Представление о синтезе различных наук помогло М. Ломоносову преодолеть господствующее в его время учение о неизменности природы.

«Твердо помнить должно, — говорил он, — что видимые телесные на Земле вещи и весь мир не в таком состоянии были с начала от создания, как ныне находим; но великие происходили в нем перемены… И так напрасно многие думают, что все, как видим, с начала творца создано. Таковые рассуждения весьма вредны приращению всех наук… Хотя оным умникам и легко быть философами, выучась наизусть три слова: бог так сотворил; и сие дая в ответ вместо всех причин».

М. Ломоносов резко протестовал против попыток подменить научное объяснение явлений природы их религиозным истолкованием.

«Кто в… размышления углубляться не хочет или не может, — писал он, — и не в состоянии вникнуть в премудрые естественные дела божии, тот довольствуйся чтением священного писания и других книг душеполезных… Зато получит от бога благословение, от монаршей власти — милость…»

И так же, как в годы итальянского Возрождения, не на латыни, а на народном языке звучит защита ненавистного церкви учения Коперника.

Только через два столетия обрели общее признание мысли, высказанные М. Ломоносовым.

Мы являемся свидетелями плодотворного развития областей знания, расположенных на границах, разделяющих различные дисциплины. Именно о таком синтезе наук и говорил Михаил Васильевич. В наши дни «математическая химия» уже не мечта, а реальная действительность.

Разнообразные идеи М. Ломоносова настолько естественны для нас, что порой бывает трудно оценить их значение. Когда думаешь о жизненном и научном подвиге этого гениального человека, невольно вспоминаешь слова Белинского.

«На берегах Ледовитого моря подобно северному сиянию блеснул Ломоносов. Ослепительно и прекрасно было это явление. Оно доказало собою, что человек есть человек во всяком состоянии и во всяком климате, что гений умеет торжествовать над всеми препятствиями, какие ни противопоставляет ему враждебная судьба, что, наконец, русский способен ко всему великому и прекрасному».

Освобожденное от оков средневековой схоластики, вооруженное дедуктивной логикой Р. Декарта и индуктивным методом И. Ньютона естествознание в XVIII и XIX веках движется вперед семимильными шагами. Этому во многом способствует использование количественных опытов для проверки различных предположений, для нахождения связей, существующих между различными величинами, характеризующими природные явления.

Сказочно меняются материальные условия человеческой жизни. Возникают и быстро развиваются новые отрасли промышленности; начинается продолжающийся до наших дней процесс замены человеческого труда работой машин.

Огромным скачком вперед по пути прогресса было использование движущей силы пара. Паровые машины, пароходы и паровозы из технических чудес превратились в повседневные атрибуты человеческой жизни, без которых уже не мыслилось существование цивилизованного общества.

Еще больше нового и необычного принесло применение электрического тока. Оно открыло пути получения новых материалов и металлических покрытий, позволило осветить жилые дома и производственные здания и, наконец, явилось источником энергии, приводящим в движение электродвигатели на заводах и транспорте.

Все эти достижения техники стали возможны только благодаря бурному развитию естествознания, опирающемуся в первую очередь на обобщение огромного фактического материала, накопленного наукой.

Последнее было одной из причин разделения ранее единой науки о природе на отдельные обособленные дисциплины.

Поначалу в каждом из вновь возникших разделов науки было необходимо «навести порядок», как-то: систематизировать относящиеся к нему отдельные явления, виды растений или животных, природные минералы и т. д.