Дэвид Бенатар - Лучше никогда не быть

В заключении стоит сказать, что существует немалые доказательства, позволяющее предположить, что начиная с 28-30 недель развития плод обретает сознание (даже в минимальном смысле). С учетом этого факта и свидетельств постепенного развития плода, сознание в его ранних проявлениях нельзя считать полностью сформированным. Более вероятно то, что сознание с возрастом развивается. Действительно, у людей сознание перерастает в самосознание, а значит, интересы сознания не возникают внезапно, они появляются постепенно (пусть и не с постоянной скоростью).

Интерес к продолжению существования.

Если появление на свет в этическом смысле происходит примерно на 28-30 неделе развития, до этого срока кажется возможным предотвращение рождения. Если предпочтительнее не рождаться, лучше будет прервать беременность до этого срока.

Отсюда не следует, что прерывание беременности после указанного срока даже prima facie ( при отсутствии доказательств в пользу противного ) неправильно, т.к. можно предположить, что минимально-сознательное существо может иметь некие моральные интересы, однако не обязательно – интерес к продолжению существования . Так можно утверждать, что prima facie недопустимо будет причинить боль минимально сознательному существу, но допустимо убить его безболезненно.

Приверженцем данной точки зрения является Майкл Тули. 20Его доводы (напоминающие доводы Раймонда Фрея, обозначенные выше) 21можно представить таким образом:

1) Утверждение: «Х имеет право на продолжение существования как субъект опыта и других умственных состояний» приблизительно равно утверждению «Х является субъектом опыта и других умственных состояний, Х способен желать продолжения существования как такой субъект, и если Х желает продолжить существование, другие prima facie не должны ему в этом препятствовать». 22

2) Иметь желание – значит хотеть, чтобы определенное предположение стало правдой.

3) Для того чтобы хотеть, чтобы определенное предположение стало правдой, необходимо понимать это предположение.

4) Понимание этого предположения невозможно без обладания понятиями, в нем заключенных.

5) Таким образом, желания ограничены понятиями, которыми субъект обладает.

6) Ни плод (на любой стадии развития), ни младенец не имеют понятия о себе, как о субъекте опыта и других умственных состояний.

7) Следовательно, ни плод, ни младенец не имеют права на продолжение существования.

Профессор Тули говорит о праве на продолжение жизни в самом серьезном смысле этого слова. Меня скорее интересуют не права, а связанное с этим понятие интересов, потому я воспользуюсь доводами профессора Тули для решения вопроса, имеют ли плоды и младенцы интерес к продолжению существования.

Доводы содержат несколько крайне противоречивых допущений. Во-первых, не очевидно, что интерес к продолжению существования (или право на это) заключается собственно в желании существовать . Желая продолжать существование, человек на самом деле желает гораздо большего, под этим подразумевающегося, а продолжение существования – лишь инструмент для удовлетворения этих желаний. Если существо, обладающее только сознанием, желает повторить приятный опыт, и если это желание и возникающий от этого интерес имеют этическую значимость, существо действительно может обладать интересом, пусть даже слабым, к продолжению существования.

В ответ можно заявить, что плод и даже новорожденный не обладают желаниями вообще . Не менее противоречиво, как интерес к продолжению существования соотносится с каким-либо желанием. Вполне возможно, что интересам личности служит продолжение существования, однако это не означает, что личность того желает. Профессор Тули указывает на это, пересматривая свое исследование; он говорит: «право индивида на Х нарушается не только когда он желает Х, но и когда он желал бы Х, не будь он: а) в эмоционально нестабильном состоянии, б) временно без сознания, в) в таких условиях, в которых он не желает Х.» 23При этом не учитываются некоторые смущающие контр-примеры. Но почему бы не добавить еще условий? г) у индивида отсутствуют необходимые понятия. Условия а, б и в основаны на допущении, что индивид, попадающий под эти условия, имеет интерес к продолжению существования. Но многие также считают, что такой интерес может возникнуть у существа, обладающего сознанием, но не самосознанием себя, как объекта опыта. Если уж мы принялись втискивать некоторые случаи в понятие желания, почему бы не добавить еще? Вместо этого будет лучше сказать, что значение имеет не желание (сознательного существа), а интерес .

Даже если бы способность желать была обязательным условием, мы бы смогли оспорить второе допущение: «Иметь желание – значит хотеть, чтобы определенное предположение стало правдой». Можно смело утверждать, что младенец желает утолить голод, хоть и не может осмыслить предположение о голоде, еде и связи между ними. Стоит оспорить данное допущение, и весь аргумент развалится.

Хотя я считаю, что доводы профессора Тули нужно опровергнуть, в них есть зерно правды, требующее подкрепления. Говоря, что минимально сознательное существо может обладать интересом к продолжению существованию, мы не подразумеваем, что этот интерес так же силен, как интерес существа, обладающего самосознанием. Интерес, основанный на примитивном желании повторить приятный опыт, гораздо слабее интереса, основанного на самосознании, целях и планах. В последнем случае индивид гораздо более вовлечен в свою жизнь, и умерев, потеряет гораздо больше. Однако слабый интерес не означает отсутствие интереса вовсе.

Преимущество моих взглядов заключается в том, что этическая значимость расценивается не как нечто, что индивид имеет или не имеет. Я считаю, что этическая значимость варьируется по степени. Вполне логично, учитывая, что этическая значимость зависит от таких качеств как сознание и самосознание, и эти качества тоже развиваются постепенно. Было бы очень странно, если бы можно было убивать существа до определенного момента развития, а после этого момента убийство бы стало недопустимым.

Из чего следует, что не только вопрос, когда существо обретает этически значимые интересы, имеет значение в вопросе прерывания беременности. Имеет значение также насколько силен этот интерес. Слабые, ограниченные интересы будут легко перечеркнуты другими условиями. Например, это интересы других, качество будущей жизни и т.д.

Пока существо мало вовлечено в собственную жизнь, его слабый интерес к продолжению жизни будет побежден перспективой будущих страданий. Чем крепче интерес, тем серьезнее должен быть противопоставленный вред. Поэтому аборты на поздних сроках и даже убийство новорожденных могут быть этически оправданы, если существование в будущем будет особенно несчастным.