Георгий Рузавин - Методология научного познания [Учебное пособие для вузов]

Сторонники дескритпивизма утверждают, что построение теории сводится к наиболее точному и непредвзятому описанию фактов, а поскольку факты обнаруживаются на эмпирической стадии исследования, то защитников таких взглядов можно отнести к эмпиристам. Но они занимают более последовательную позицию, считая, что раз факты сами по себе достаточны для научного познания, то они рассматривают теорию просто как логическую систематизацию фактов, как косвенное их описание. Такие взгляды в конце XIX в. настойчиво пропагандировали известный австрийский физик и философ Э. Мах и немецкий физико-химик В. Оствальд.

Мах, например, утверждал следующее: то, что мы называем теорией, или теоретической идеей, относится к категории косвенного описания, которое придает ей количественное преимущество перед простым наблюдением, тогда как качественно между ними нет никакой существенной разницы [55] См.: Мах Э. Познание и заблуждение. — М., 1908. . Выход за пределы наблюдаемого, введение атомов Демокритом и Дальтоном, возрождение вихрей Декарта в электромагнитной теории и другие теоретические представления, по его мнению, составляют «почтенный шабаш ведьм». Появившуюся в тогдашней физике атомно-молекулярную теорию вещества он назвал «мифологией природы».

Защитники рационализма, напротив, утверждают, что только абстрактные понятия и утверждения (аксиомы, законы и принципы), составляющие концептуальное ядро теории, могут объяснить эмпирические факты и законы. Поэтому исходным пунктом построения теории должно стать выдвижение абстрактных понятий и фундаментальных гипотез, из которых по правилам дедукции может быть получена остальная часть теории, т. е. другие ее теоретические и эмпирические утверждения (факты и эмпирические законы). Рационалисты правы, когда заявляют, что теоретические понятия и законы не могут быть получены непосредственно из наблюдений и опыта, но они ошибаются, когда утверждают, что процесс генерирования новых идей, гипотез и предположений не поддается никакому контролю. Поппер, например, сводит такой процесс к непрерывным цепи догадок и опровержений, Кун — к отказу от старой парадигмы и принятию новой парадигмы на чисто субъективных основаниях. Сторонники гипотетико-дедуктивного подхода вообще отказываются, как мы видели, от исследования генезиса нового знания, в том числе научных гипотез и теорий.

Хотя процесс построения теорий нельзя регламентировать какими-либо жесткими правилами и схемами, тем не менее его можно контролировать посредством и логики, и опыта. Что касается общих методологических принципов построения любой научной теории, то здесь следует обратить внимание прежде всего на необходимость схематизации и идеализации изучаемой области действительности. Поскольку теория представляет собой определенную концептуальную систему, или модель, реальности, постольку для ее создания необходимо прежде всего выделить наиболее общие и существенные свойства элементов реальных систем. А для этого необходимо абстрагироваться от всех второстепенных и несущественных для данного исследования черт, особенностей и свойств элементов реальных систем. От того, какие свойства или характеристики при этом выделяются как существенные, зависит успех всего дальнейшего исследования. Эта процедура отнюдь не сводится к механической реализации заранее известных правил, а является подлинно творческой задачей.

В качестве исторического примера можно указать на разные подходы Декарта и Ньютона к образованию понятия количества движения в механике. Оба они считали, что количество движения тела зависит от его скорости, однако Ньютон в качестве другой важной его характеристики выбрал массу тела, Декарт — его объем. Но для определения динамических свойств тела эта геометрическая характеристика оказалась несущественной. Вот почему механика Декарта оказалась на уровне умозрительной концепции, в то время как динамика Ньютона стала основой всей классической физики.

Отсюда видно, что процесс абстрагирования является отнюдь не такой простой операцией, как это представлялось сторонникам эмпирической концепции, например Д. Локку. «Если из сложных идей, означаемых именами „человек“ и „лошадь“, — писал он, — устранить те особенности, которыми они различаются, удержать только то, в чем они сходятся, образовать из этого новую, особую сложную идею и дать ей имя „животное“, то получается более общий термин, обнимающий вместе с человеком различные другие существа» [56] Локк Дж. Опыт о человеческом разуме. — М., 1898. — С. 406–407. . Такой чисто формальный подход в лучшем случае годится для образования самых элементарных эмпирических понятий, но он явно не подходит для образования даже элементарных математических понятий. Ведь к понятию геометрической точки или прямой линии нельзя прийти путем отбрасывания некоторых наблюдаемых свойств предметов и сохранения некоторого общего их свойства. Все подобные понятия образуются путем процесса идеализации, т. е. создания таких воображаемых объектов, свойства которых отсутствуют у реальных предметов. В физике такими понятиями являются «идеальный газ», «несжимаемая жидкость», «абсолютно черное тело» и т. п. В социологии М. Вебера к ним приближаются мысленные конструкции, которые он называет «идеальными типами». По его словам, они «так же мало встречаются в реальности, как физические реакции, которые вычислены только при допущении абсолютно пустого пространства» [57] Weber М. Wissenschaft und Geselschaft. — Koln — Berlin, 1964. — S. 10. .

Идеализация чаще всего связана с мысленным экспериментом, когда ученый теоретически осуществляет некоторые операции, которые нельзя проделать эмпирически ни в каком реальном опыте. О том, какое значение мысленный эксперимент играет в формировании теорий, свидетельствует история становления классической механики. Повседневный опыт показывает, что тело будет двигаться тем быстрее, чем сильнее воздействие на него. Отсюда можно заключить, что движущееся тело сразу же остановится, как только перестанет действовать на него сила. Этот вывод, сделанный Аристотелем, в течение двух с половиной тысячелетий считался непреложной истиной. Чтобы опровергнуть его, Галилей обратился к такому мысленному эксперименту. Допустим, что сила, заставлявшая его двигаться, вдруг перестала действовать. После этого тело пройдет еще некоторое расстояние, причем оно будет тем больше, чем меньше на него будут воздействовать силы трения, сопротивления воздуха и т. п. Если теперь мысленно представить, что все эти силы перестанут действовать, тогда тело будет двигаться с постоянной скоростью равномерно и прямолинейно. Следовательно, скорость тела сама по себе не показывает, действуют ли на него внешние силы. Об этом можно судить лишь по ускорению или замедлению его движения. «Открытие, сделанное Галилеем, и применение им метода научного рассуждения, — пишут Эйнштейн и Инфельд, — было одним из самых важных достижений в истории человеческой мысли, и это отмечает действительное начало физики» [58] Эйнштейн А., Инфельд Л. Эволюция физики // Эйнштейн А. Собрание научных трудов. — М., 1967. — Т. IV. — С. 363. .