Георгий Рузавин - Методология научного познания [Учебное пособие для вузов]

Основной тезис, защищаемый сторонниками психологической концепции, заключается в том, что социальные законы, поскольку они опираются на индивидуальное сознание, должны быть сведены к индивидуальным психологическим законам. Наиболее отчетливо такой взгляд сформулировал Милль, который подчеркивал, что все социальные явления представляют собой явления человеческой природы. «Законы общественных явлений, — писал он, — суть не что иное и не могут быть ничем иным, как только законами действий и страстей людей», т. е. «законами индивидуальной человеческой природы». По его мнению, «соединяясь в общество, люди не превращаются в нечто другое» [122] Милль Д. С. Система логики силлогистической и индуктивной. — М., 1914. — С. 798. .

Ссылка на человеческую природу при объяснении социальноисторических событий и процессов была широко распространена в XVIII–XIX вв., хотя разные мыслители интерпретировали эту природу различным образом. Но преобладающей была именно психологическая интерпретация, согласно которой изучение общества должно быть сведено к исследовании действующих в нем людей, т. е. к социальной психологии. Поэтому законы исторического развития должны быть объяснены с помощью взаимодействия бесчисленного множества индивидуальных сознаний, интересов, мотивов деятельности и т. п. психологических факторов. В своем совокупном взаимодействии они и определяют развитие общества.

«Основная задача социальной науки, — писал Милль, — заключается в отыскании законов, согласно которым каждое данное состояние общества вызывает другое, следующее за ним и замещающее его» [123] Там же. С. 830. . В этой формулировке ясно видно стремление ученого ограничить изучение общества причинными связями явлений, а сами причины свести к индуктивным методам их установления. Но таким способом, как мы видели, могут быть найдены лишь простейшие эмпирические законы. Хотя причинный анализ действительно применяется при исследовании исторических событий и явлений, тем не менее его не следует рассматривать как универсальный исторический метод. Милль называет его универсальным потому, что считает возможным объяснить законы исторического развития некими универсальными свойствами человеческой природы, в частности прогрессивным развитием человеческой психики.

«На идее прогресса человеческой расы, — указывает Милль — был в последние годы построен новый метод социальной науки…» [124] Там же С. 832. . Такой метод, по его мнению, основывается на объяснении социальных явлений и процессов посредством понятий и принципов коллективной психологии. Такое объяснение предполагает сведение психики индивидуумов к психологии коллектива. Однако, каким способом это может быть осуществлено, Милль не указывает. Но основное возражение против психологической концепции развития общества состоит даже не в этом.

Попытка вывести законы общества из абстрактной человеческой природы наталкивается на неразрешимые трудности. Во-первых, эти законы не могут относиться к индивидуальной психологии хотя бы потому, что у разных индивидуумов она далеко не одинакова; без всякого объяснения остаются также вопросы, связанные с взаимодействием разных индивидуальных психологий, их механизмов и результатов. Во-вторых, характер действий людей зависит не только от интенций и мотивов их действий, но определяется также той естественной, природной и социальной средой, в которой они действуют. Если природную среду существенно изменить люди не в состоянии, то социальная среда создается именно ими. Поэтому сторонники психологической концепции считают, что она может понята в терминах человеческой природы. Например, возникновение такого экономического института, как рынок, сам Милль пытался объяснить из психологии человека, которому, по его мнению, присуще «стремление к богатству» [125] Милль Д. С. Указ. раб. С. 819. . В-третьих, попытка объяснить возникновение законов, норм и традиций общества психологической природой человека в конечном счете приводит в тупик. Действительно, если все объясняется только субъективными стремлениями и волей людей, тогда почему при неизменной природе человека происходит изменение законов общества и его традиций на протяжении истории. Наконец, как могло возникнуть само человеческое общество при такой психологической интерпретации природы человека? Ведь для этого пришлось бы обратиться к предположению о существовании некой сознательной причины до появления самого сознания.

Все эти трудности сам Милль так или иначе осознавал и, по-видимому, именно поэтому сомневался в возможности окончательного объяснения исторического развития общества с помощью психологических принципов о человеческой природе. «Несмотря на положительное правило не вводить в социальную науку ни одного обобщения из истории, пока для него нельзя указать достаточных оснований в человеческой природе, — писал он, — я тем не менее не думаю, чтобы кто-нибудь стал утверждать, будто, отправляясь от принципов человеческой природы и от общих условий жизни человечества, можно было бы a priori определить тот порядок, в каком должно происходить развитие человечества, и дедуктивно вывести все факты прошлой истории — вплоть до настоящего времени» 2.

Действительно, опираясь на априорные принципы человеческой природы, нельзя делать даже весьма умеренные рациональные предсказания о будущем. Несомненно, что психологическая мотивация играет определенную роль в исторических предсказаниях, в частности касающихся деятельности выдающихся личностей. Недаром ссылки на мотивы поведения, цели и волю людей, участников исторических событий так часто встречаются не только в истории, но и в других общественных науках. Иногда они, к сожалению, приобретают характер пророчеств, так характерных для религии.

Люди всегда стремились заглянуть в будущее, их живо интересовала как собственная судьба, так и судьба своего народа. Об этом свидетельствует неподдельный интерес к разного откровениям, прорицаниям и пророчествам как шарлатанов, так и мудрецов. Еще на заре становления цивилизации в различных сообществах появилось немало людей, которые занимались предсказаниями погоды, успеха на охоте и рыбной ловле, удачи в набегах на соседние племена, снятии порчи, гадании и т. п. Их называли по-разному: колдунами, прорицателями, магами, шаманами и т. п. Обычно это были люди с большим жизненным опытом, хорошо знакомые с практической деятельностью своих соплеменников, пользующиеся их доверием. Во многом их успеху способствовали разного рода мистические ритуалы и религиозные обряды, которыми обычно сопровождались действия колдунов и шаманов.