user - Раса и мировоззрение

дальше тратить на это время и деньги». Это было выражением настроений людей других рас, которые считали, что немецкий народ оскорбляет их честь и достоинство, потому что смотрит на них как па двуногих животных, как па скот.

Такие настроения влекли за собой и политические шаги. Вполне понятно, что народы других рас, имевшие сильные, энергичные правительства, обладающие национальным сознанием, рано или поздно должны были заставить эти правительство запросить Берлин: Действительно ли их считают людьми второго сорта и полудикарями из-за их расового происхождения? И такие демарши предпринимались, что было нам крайне невыгодно.

Дипломатическое давление было столь сильным, что напрашивалась мысль: Л не вычеркнуть ли па какое-то время из словаря эти опасные слова «раса» и «расовая политика», раз они добавляют дополнительные трудности к уже имеющимся? Напрашивалась мысль, по экономическим, дипломатическим и военным соображениям свернуть эту красную тряпку и сказать: Хорошо, подождем лет десять. Может быть, позже мы сможем сделать то, чего не можем в настоящий момент. Но вопреки мнению всех инстанций, ответственных за внешнюю политику, фюрер пс поддался этому дипломатическому давлению и сказал: «Я пс собираюсь приспосабливать мои идеи и мою политику к мировому мнению; я считаю, что наоборот, мировое мнение с течением времени должно будет приспосабливаться ко мне, моим мерам и моим идеям». Сегодня, когда кризис позади, об этом легко говорить, а тогда требовалась неслыханная ответственность, чтобы произнести эти слова. И мы потратили за прошлые годы много нервов, пока пс достигли того, чего достигли.

Что могли мы сделать против этой тенденции видеть в немецкой расовой идее оскорбление людей других рас? Ничего, кроме спокойного и взвешенного разъяснения сути этой идеи, чтобы люди поняли, что эта суть заключается вовсе пс в высокой или низкой оценке людей других рас, а в холодной, научной констатации того факта, что в мире есть разные группы людей. Когда мы говорим: «вы - другой расы», это не связано ни с какой оценкой. Это всего лишь наблюдение человека, который идет по лесу и видит в нем не просто деревья, а сосны и ели, березы и дубы. Точно так же мы констатируем, что одни народы в мире нам расово близки, а другие - совершенно

чужды. Это лишь описание, не содержащее никаких оценок.

Это представление об абсолютно объективном характере расовых различий мы с неимоверным терпением на протяжении шести лет втолковывали другим народам и тем, кто говорил от их имени. Это, как правило, не была прямая пропаганда, а просто беседы с делегациями и отдельными представителями этих народов. Это была долгая и трудная борьба за истину и трезвый подход.

Но сколько раз нам мешали глупости, совершаемые в нашей собственной стране, когда какой-нибудь дурак начинал излагать свои расовые идеи. Только мы объясним какому- нибудь пароду, что мы его уважаем и признаем за ним право на своеобразие па основе его внутренних расовых закономерностей, как вдруг какой-нибудь дурак напишет в газете или книге, что этот народ - расово неполноценный, что он занимает промежуточное положение между коровами и ослами, что его отличительные черты - низость и нечистоплотность и т. п. Подобные глупости нередко возмущали до крайности не только народы других рас в отдаленных частях света, по и наших европейских соседей, народы, которые история и судьба предназначили Германии в союзники. Скажу открыто: две великие державы, которые вместе с нами начали борьбу против сил упадка и вырождения во всем мире, а именно Италия и Япония, из-за непонимания, а частично из-за глупостей, совершаемых некоторыми безответственными людьми из нашего народа, долгое время относились к немецкой расовой идее очеиьнасторожепно, так как видели впей косвенное унижение их собственных национальных и культурных ценностей. Ныло приложено много усилия для того, чтобы исправить положение, и не раз эти усилия шли насмарку из-за безответственных дураков. И для меня тем более радостно, что политическая дружба с этими двумя державами достигнута не вследствие затушевывания противоречий в расово-политической области, а наоборот, в результате споров по расовому вопросу. И мы можем сегодня открыто говорить японцам: вы - такие, а мы - иные, мы глубоко различны по сути, но это отнюдь не повод для трений, а наоборот: уважение к инородности заранее устраняет те препятствия, которые могли бы возникнуть из-за стирания данных от природы границ между нами, и в итоге остается лишь глубокое уважение к культуре той нации, которая на совершенно иной расовой основе и в совершенно

иных исторических условиях стала сильной, гордой и великой нацией и в этом она в чем-то сродни нам.

То же самое можно сказать и по отношению к фашизму и Италии. Мы тем более рады, что итальянский народ не только отбросил чувствительность к немецкой расовой идее, но и первым из других народов разработал собственную расовую идею, родственную нашей, и мы теперь выступаем единым фронтом в борьбе за расовую идею.

То, о чем я здесь вкратце рассказал, сегодня уже история. Кроме двух названных стран, мы на протяжении последних шести лет вели политические переговоры и серьезные дебаты почти со всеми странами о расовой идее и се воздействии па конкретный парод. Результат везде один: озабоченность других народов и их правительств относительного того, что немецкая расовая идея оскорбительна для них, улетучивается. Люди за рубежом привыкают думать так: Если немцы придерживаются определенных воззрений и делают из них соответствующие выводы, то, пусть это кажется нам ненаучным и мы в это нс верим, но это не касается пас, как нации.

Такова политическая ситуация. В остальном мы имеем конфликт между современными идеями и вчерашним миром.

В тяжелой борьбе мы добились признания национальными державами немецкой демографической политики и расовой гигиены и пашей расовой идеи, так что они перестали относиться к ним настороженно. Иначе обстоит дело с интернациональными системами и властными группами. С ними достичь примирения нс удалось. Интернациональные силы, ортодоксалыю-копфсссиональпыс, с одной стороны, и московские атеистические, с другой, сегодня, как и в 1933 г. выступают единым фронтом против всех пунктов немецкой расовой политики, как се практики, так и ее научных и духовных основ. Эти интернациональные силы меняют методы своей борьбы, но все эти методы остаются подлыми...

Истинная идея, правильное понимание и добрая воля делать добро своему пароду в конечном счете совместимы с национальными интересами всех других пародов. По они нс совместимы с идейными системами интернационального характера, потому что последние имеют своей основой грандиозную ложь о равенстве людей, а расовая идея немецкого народа разрушила эту ложь последних столетий и тем самым подорвала основы интернациональных систем. В результате нс только преодолена ложная идея, но и выбита почва из-под ног тех, кто сделал эту идею фундаментом своей власти. Немец склонен повсюду видеть идеи, он теряется в духовной сфере, для него интересна борьба духовных начал. Поэтому он верит, что и противник представляет некое духовное начало. Он часто забывает, что для противника важен не дух, а маскировка своей власти, своего огромного политического и финансового влияния. Немцы переоценивают значение идей в борьбе с главными интернациональными противниками. В действительности речь идет о реальных политических силах, которые выдвигают определенных деятелей с их мнимыми «идеями».