Кен Уилбер - Трамп и эпоха постправды

Google открыто возражает против подобных обвинений, заявляя, что «алгоритмы поисковой системы учитывают, насколько заслуживающим доверия, надежным и авторитетным является источник информации». Но что тогда делать с такими утверждениями, как «все женщины — зло», «все евреи — зло», «ислам нужно искоренить», «афроамериканцы — деградировавший вид» (как сообщил Дилану Руфу один из сайтов, когда он искал информацию о преступлениях черных против белых). Разве что-то из этого хоть сколь-нибудь похоже на нечто «заслуживающее доверия», «надежное» или «авторитетное»? Это ерунда, а не заявление, и как Google вообще оказалась на него способна? Почему же эта компания настолько игнорирует истину, что не включает ее в качестве одного из критериев отбора информации в алгоритмы своей поисковой системы? Я предлагаю один из возможных ответов: в культуре постправды истину вычеркнули из списка по-настоящему ценимых и идеализируемых явлений. Именно поэтому Google, Facebook, фальшивые новости, альтернативные факты и многое-многое другое стали частью катастрофической, но вполне ожидаемой новой морали, возвестившей о себе в новом веке. Фальшивые новости — это новости сегодня.

Завершу историю Кэрол Кадвалладр. Она закончилась настораживающе. Искренне обеспокоенная и даже встревоженная своими открытиями о том, что, по-видимому, является встроенным в Google механизмом игнорирования важности истины, Кадвалладр связалась с Дэнни Салливаном, редактором-основателем ресурса Search Engine Land (searchengineland.com). «[Салливана] порекомендовал мне ряд ученых, охарактеризовав его как самого просвещенного эксперта по вопросу поисковых систем. Я спросила у него, не наивна ли я? Должна ли я была знать, что это происходит? “Нет, вы нисколько не наивны, — ответил он мне. Это кошмарно. <���…> Google выполняет свою работу по подбору ответов на поисковые запросы ужасающе плохо”. <���…> В общем, он тоже удивлен. <���…> При мне он набирает на своем компьютере “являются ли женщины” и восклицает: “Боже правый! Посмотрите на первый результат! Он же выделен. Это называется прямым ответом. Он должен нести в себе неоспоримые сведения. Это же наивысшая реклама информации от Google. А мы получаем, что в каждой женщине есть что-то от проститутки?” Да уж. Алгоритм Google здесь делает что-то ужасающе неправильное».

Почему же он делает это «что-то ужасающе неправильное»? Сегодняшний передовой край не имеет ни малейшего представления о том, что могут значить слова «по-настоящему правильный». Газета The Guardian подчеркивает общую мораль этой истории, указывая, что проблема касается не только Google, но и Facebook и, безусловно, всей интернет-культуры в целом: «Эхо-камера интернета утоляет наш аппетит и стремление к приятной лжи и обнадеживающим фикциям, став решающим вызовом XXI века».

Разве могло бы то или иное явление стать решающим вызовом нашего века, если бы практически все университеты мира не транслировали в мир постмодернистские постструктуралистские формулы, фокусирующиеся на идее, будто истина как таковая выступает величайшей притесняющей силой в истории человечества? (Кроме шуток!) Начавшись с зеленого передового края в академических науках, это аперспективное безумие отсутствующей истины хлынуло из университетов, метастазировав многообразием различных проявлений: от прямых утверждений, будто истины нет, до страдающего бешенством эгалитаризма; от чрезмерной цензуры высказываний и беспрепятственного научного поиска до крайних форм политкорректности (принудивших лучших юмористов отказаться от выступлений в высших учебных заведениях, поскольку слушатели там лишены чувства юмора: нельзя ни над чем смеяться в мире, где ни одна ценность не лучше другой, даже если сама эта ценность считается чем-то лучшим, чем остальные); от крайне левых политических программ, которые в действительности уравняли бедность, до эгалитарных установок отказа от суждений, не согласных считать какие-либо взгляды выше или лучше других (и все это несмотря на то, что в отношении собственных взглядов они выносят суждение, будто они выше и лучше остальных); от форм развлечений, которые воспевают эгалитарную флатландию [15] Флатландия (flatland) — по Уилберу, поразившая современный мир мировоззренческая система координат, видящая всюду лишь поверхности, отрицающая глубину, ценность, сознание. , до отрицания иерархий роста из-за ошибочного принятия их за иерархии доминирования (что действенно разрушило все пути к реальному росту и развитию в системах); от распространенного в СМИ чувства эгалитарной «справедливости», в результате чего они скатились до предоставления равного времени всем возможным — неважно, насколько идиотским — альтернативным перспективам (например, предоставление голоса ревизионистам, отрицающим холокост), до заключенных в эхо-камеры социальных медиа, в которых приятная ложь и обнадеживающие фикции стали общепринятой валютой (и которые ежедневно обучают детей тому, как лгать и подделывать правду в социуме). Все это затопило передовой край эволюции, ввергнув его в перформативное противоречие и широко распространившееся (явное и скрытое) аперспективное безумие, которое вскоре возглавили нигилизм, нарциссизм и культура постправды. Последняя проникла даже в интернет и существенно его исказила. Расколотость поразила информационную архитектонику всей культуры в целом; именно такие масштабы влияния и следует ожидать от передового края эволюции (как в здоровой, так и в нездоровой формах).

Это и впрямь стало насущной проблемой нашего века: невозможно приступить к непосредственному и эффективному решению какого-либо вопроса без компаса, указывающего в направлении доступной истины, которой можно руководствоваться при функционировании в этом мире. Мир застыл в состоянии катастрофической разрухи.

Зеленая, в сущности, информационная эпоха, располагающая искусственным интеллектом (ИИ), приступила к созданию имитаций человеческого мышления, начав производство роботов, способных выполнять множество разновидностей работы, которую в прежние времена обычно делали люди. Все началось с простого ручного труда (хранение товаров, обработка онлайн-заказов, сварка, конвейерная сборка и т. д.), но теперь во все большей степени охватываются и более сложные виды работы (включая финансовые инвестиции, учет заработной платы, формулирование новостных сообщений, выполнение задач управляющих среднего звена, а вскоре и управление грузовиками и всеми системами транспорта, а также медицинскую диагностику, выполнение задач по уходу за больными, даже проведение хирургических операций). Один исследовательский центр подсчитал, что к 2050 году 50 % всех существующих сегодня видов работ будет выполняться роботами; другой центр называет даже еще более неожиданные цифры — 47 % ныне существующих видов работ будет выполняться роботами к 2020 году. Это уничтожение половины из существующих сегодня рабочих мест — и нет ни одного аналитика трендов, связанных с искусственным интеллектом, кто не считал бы, что это только начало!