Данил Разеев - В сетях феноменологии. Основные проблемы феноменологии

<���к § 39, приблизительно 1912 г.>

Как можно было бы помыслить духовную реальность, Я-субъект без тела? Значит, должны были бы наличествовать все группы ощущений — как те специфические телесные ощущения (чувствования) (Leibesempfindungen (Empfindnisse)), которые не интерпретируются как репрезентанты внешних вещественных свойств, так и те, которые так интерпретируются, — за единственным исключением тех, в которых само тело является как физическая вещь. Естественно, весь фактический мир не сможет остаться тем же самым, ведь тела как вещи сами суть нечто и оказывают или, соответственно, претерпевают воздействия физического типа. Все, до них относящееся, пришлось бы устранить.

Напротив, весь физический мир должен сохраниться (в основном, по крайней мере, по типу своему), должен точно так же постигаться в опыте и быть прогрессивно постижимым в опыте. Осязательные движения, осязательные ощущения, с помощью которых я выстраиваю сознание об осязаемой вещи с точки зрения соответствующих свойств, присутствуют, протекают согласно одним и тем же правилам, все эти мускульные ощущения, служащие целям мотивации. Нет всего лишь мускулов, осязающих пальцев, вообще тела.

Я даже могу по произволу передвигать вещи, не своей рукой, но как? (Я могу по произволу ощупывать, произвольно предоставляя протекать мотивирующим мускульным ощущениям, вместе с которыми, как следствия для визуального объекта, даны известные осязательные ощущения в их протекании (Tastempfindungs- ablaufe) и апперцепции.) Я передвигаю вещь, прежде всего приводя ее к осязанию, к «ухватыванию» и, с помощью известных ощущений усилия и волевых актов, к перемещению. Таким образом, у меня оказывается все мое ощущающее, чувствующее и волевое тело — и нет тела физического. Физического тела, которое я сам могу видеть, которое может быть дано мне вещественно, которое ведет себя как вещь. Стало быть — «дух», призрак (но такой, который не мог бы явиться даже в виде призрачной тени).

Но как же быть, если подобному бестелесному духу вздумается ощупать или отодвинуть в сторону etc. меня, имеющего тело?

Что ж, если дело обстоит так, что одна и та же вещь, которая есть вот тут мое тело как физическая вещь, может ощупываться другим, то эта идентичность означает, что мои ряды явлений и соответствующие ряды духа конституируют в себе одно и то же, и эта идентичность требует познаваемости, а значит, конечно, и возможности взаимного понимания. Если дух имеет точно такие же ряды осязательных ощущений и визуальные ряды etc., что и я, то он обладает явлением, возможно, опытом и опытной данностью точь в-точь такой же вещи, точь — в–точь так же выглядящей, точь — в–точь так же ощущаемой etc. — естественно, если отвлечься от специфической телесности, которая должна быть, по условию, исключена для него. Однако идентичность не может давать здесь смысла. Если я, со своей стороны, ощущаю ряды осязательных ощущений, параллельных с рядами духа, точно таким же образом, сам себя не ощупывая, то я, конечно, предположу кого — нибудь, который вот тут ощупывает (именно так это происходит в темноте, когда я не вижу дотрагивающегося до меня). Однако, если я не вижу другого, я скажу, что у меня галлюцинации; то же самое, если я одновременно вижу ощупывающего, но, попытавшись сам, в свою очередь, дотронуться до него, натыкаюсь на пустоту, насквозь проницая цветной «призрак» — ведь иначе его нельзя назвать — рукой. Я скажу: он не существует.

В фактическом мире телесность опосредует взаимопонимание (Verstandigung) духов этих тел, взаимопонимание всех людей в их «душевной жизни». Но мыслимо ли взаимопонимание иное, чем посредством тел? Всякое сознание в своем протекании (Jeder Bewusstseinsablauf) есть нечто всецело обособленное, монада, и она осталась бы без окон взаимопонимания, если бы в ее распоряжении не было интерсубъективных феноменов etc. Ведь это же будет и условием возможности вещного мира, одного и того же для многих Я.

При этом необходимо обратить внимание на фундаментальную мысль, С самого начала красной нитью проходящую через все эти лекции: в феноменологической редукции я сужу не о природе, не об идентичной объективности, данной мне в опыте, но об опыте, его взаимосвязях и о чистом сознании вообще. Я сужу о правомерно данном в мотивации, составляющей опыт, для чисто феноменологической, ноэтико — ноэматической рефлексии. Я имею изначальное право ноэтически [569]ожидать, что теперь, постигая в опыте так — то и такто эту чернильницу, с этих сторон, в этих ориентациях, выражаясь самым всеобщим образом — в таких — то и таких — то модусах явления, я имел бы такие — то и такие — то новые модусы явления, если бы переместил взгляд и т. д. Я имею право доверять также всякому эмпирическому ожиданию, а именно — в чисто ноэтическом [570]обращении к грядущим субъективным явлениям. А таким образом я имею также изначальное право в ноэтическом [571]обращении к данностям воспоминания доверять бытию прошедшего [572]сознания. Мы имеем право доверять всякому такому изначальному праву (Urrecht), всякое право восходит к таким изначальным правам. Разумеется, мы не питаем недоверия и к естественному опытному полаганию: однако от нас зависит, будем ли мы пользоваться им и судить в этом направлении. Внешний опыт имеет как таковой правомерную направленность на объект, но он допускает и рефлексию, благодаря которой правомерно выделяется система интенций, (правомерно) нацеленных друг на друга. Теперь мы заинтересованы в том, чтобы исследовать взаимосвязи, которые правомерно существуют в чистой субъективности. Следовательно, если я выключаю природу, правомерная взаимосвязь выступает во вчувствовании как:

1) Взаимосвязь в субъекте вчувствования, система его имманентной жизни и конституированная в ней система для опытно постигаемой в ней природы. В этой чистой субъективности в рамках ego в картезианском смысле, прежде всего выделяемом редукцией, обнаруживается также соответствующее вчувствование со свойственной ему аппрезентацией чужой субъективности, аппрезентацией, базирующейся на опыте чужой телесной корпоральности.

2) Редукция этого последнего опыта выявляет мотивированность аппрезентации данной в ego мотивированной системой «чужих телесных корпусов» («fremder Leibkorper»). Чужая субъективность, полагаемая в этой аппрезентации, не подвергается редукции и не является в свою очередь индексом для системы явлений. Как чужая субъективность, она обладает своей системой явлений. Она полагается здесь не как посторонний человек в природе, которого в опыте постигаем я и он, но как чужое ego, «соотнесенное с природой», т. е. как чужое ego, имеющее в себе некие системы явлений как конституирующие, которые состоят теперь с теми, которые можно обнаружить во мне, в мотивационных взаимосвязях и во взаимосвязях правомерной идентификации одного и того же интенционально и правомерно положенного (intentional und rechtmassig Gesetzten).