Марк Митин - Диалектический материализм

В настоящее время, после дискуссии и разоблачения двух разновидностей меньшевистской ревизии философии марксизма в СССР, борьба должна быть продолжена как с механистической ревизией в философии — главной опасностью на теоретическом фронте, так и с меньшевиствующим идеализмом. Эта борьба есть составная часть разработки ленинского этапа в философии, конкретных проблем материалистической диалектики и исторического материализма.

5.4.5. Критика методологии контрреволюционного троцкизма и «левого» оппортунизма

Мы уже говорили о том, что в истории рабочего движения сложились два типа извращений революционной теории и практики пролетариата. Наряду, с социал-реформизмом, откровенно правым оппортунизмом, всегда существовали и вели борьбу против марксизма анархо-синдикалисты и тому подобные ревизионисты «слева». Представители этого типа ревизионизма, на деле проводя оппортунистическую линию, на словах стремились быть «левее» партии пролетариата, выдвигая архиреволюционные требования и лозунги.

Характерная особенность «левого» оппортунизма — трескучая революционная фразеология, прикрывающая мелкобуржуазное существо их взглядов. Теоретическая основа их взглядов и их политической практики — идеализм, объективизм, абстрактный догматизм, полный разрыв с диалектикой. Ревизионисты «слева» отрицают необходимость гибкой тактики, маневрирования, учёта всех условий обстановки на основе материалистической диалектики. Они не ставят себе задачей правильно учесть все конкретные этапы развития и трудности, подлежащие преодолению. Они действуют всегда догматически «прямолинейно», односторонне, по субъективному произволу. Как писал Ленин в заметках «К вопросу о диалектике» по поводу идеализма: «Прямолинейность и односторонность, деревянность и окостенелость, субъективизм и субъективная слепота voilà (вот) гносеологические корни идеализма» [517].

Эта оценка Ленина вполне приложима к троцкистам, к анархо-синдикалистам и ко всякого рода «левым» уклонистам. Она вскрывает сущность философских основ их политических воззрений. По вопросу о «левых» взглядах мы находим чрезвычайно важные указания у Маркса и Энгельса, так как им тоже приходилось вести борьбу на два фронта. После революции 1848 г. в рабочем движении Германии возникла фракция меньшинства Виллиха — Шапера, которая критиковала Маркса и Энгельса за их якобы недостаточную последовательность и «нереволюционность» в вопросах революционного движения в Германии.

Догматизм, идеализм, субъективизм и волюнтаризм — такова философская характеристика этого «левого» течения, данная Марксом. Таковы же черты, такова методологическая сущность «левых» течений в рабочем движении не только в XIX столетии, но и в XX в. Эта характеристика не устарела и до сих пор. Наоборот, она получила ещё большее подтверждение своей правильности в теории и в политике разных «левых» групп в послеоктябрьский период. Наиболее отчётливое выражение эта антимарксистская методология получила в троцкизме, в этой разновидности меньшевизма, прикрывавшейся на прошлых этапах левой фразой и ставшей ныне передовым отрядом контрреволюционной буржуазии.

В корне неправильна попытка вовсе обойти вопрос о методологии троцкизма, как это делали меньшевиствующие идеалисты, не рассматривать и не критиковать его общие теоретические, философские основы. Несостоятельна также попытка всё дело свести к «личным настроениям Троцкого», который время от времени… « совершенно неожиданно вступает в конфликт с основным руководящим ядром нашей партии сплошь и рядом по самому неожиданному поводу или случайному вопросу, не имеющему существенного значения» [518].

В действительности же не только у самого Троцкого, но и у всех троцкистов мы имеем некоторые общие характерные для них методологические установки. За кажущимися «случайными» и «неожиданными» выступлениями Троцкого мы должны вскрыть их классовую основу, их теоретические корни, их связь со всей системой взглядов троцкизма.

Стремление оторвать политическую практику троцкизма от его теоретических основ, как мы уже указывали, крайне характерно для меньшевиствующего идеализма, проводящего разрыв между теорией и практикой. Но «философское» обоснование такому разрыву теории и практики пытается дать и сам Троцкий, который полагает, что теоретическая деятельность должна протекать независимо от партийно-политической практики. Например в своём докладе, посвящённом Менделееву, Троцкий прямо заявляет, что отдельные учёные могут совершенно не думать о практических результатах своих исследований. Чем шире, чем смелее, чем независимее от практической потребности дня работает его мысль, тем лучше» [519].

Это говорилось советским учёным. Это Троцкий призывал их к тому, чтобы они не думали о практических результатах своей работы для социалистическом строительства. Оказывается, чем меньше они будут знать о потребностях соцстроительства, тем лучше!

В этом отрыве теории от практики, науки от партийной позиции, в буржуазном объективизме Троцкий видит «сущность марксизма». «Именно в том и состоит сущность марксизма, — пишет Троцкий, — что он окончательно подошёл к обществу как предмету объективного исследования, рассматривая человеческую историю как гигантский лабораторный дневник… Именно такой объективный подход сообщает марксизму непревзойдённую силу исторического предвидения». Объективизм, оторванный от революционно-практической деятельности, — так выглядит марксизм в изображении Троцкого.

Следуя положению Плеханова, что «партийная наука, строго говоря, невозможна», Троцкий старался обосновать это положение в дальнейшем интересами буржуазного читателя. «Но читатель в праве требовать, — писал он в своей работе, — чтобы исторический труд представлял собой не апологию политической позиции , а внутренне обоснованное изображение реального процесса революции. Исторический труд только тогда полностью отвечает своему назначению, когда события развёртываются на его страницах во всей своей естественной принудительности» [520]. Здесь политическая позиция противопоставляется Троцким «реальному процессу», как будто проведение пролетариатом в жизнь своей политической позиции само по себе не представляет собой реального процесса. Отрицая на словах «вероломное беспристрастие», Троцкий выдвигает вместо него… «научную добросовестность».

Троцкий совершенно не понял сущности марксизма, его коренного отличия от буржуазной науки, заключающегося в последовательном проведении принципа партийности. «Марксизм отличается от всех других социалистических теорий, — писал Ленин, — замечательным соединением полной научной трезвости в анализе объективного положения вещей и объективного хода эволюций с самым решительным признанием значения революционной энергии, революционного творчества, революционной инициативы масс» [521].