Борис Кузнецов - Философия оптимзма

Философия в лице Энгельса [6] См.: К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 20, стр. 359–363, 599–600. и статистическая физика XIX в. высказали достаточно веские аргументы против тепловой смерти. Современная наука — теория относительности и релятивистская космология и в не меньшей степени квантовая механика — заставляет трактовать термодинамику Вселенной с новых позиций, которые, как можно думать, устраняют неизбежность тепловой смерти, хотя и не дают еще однозначного представления о противостоящем ей космическом механизме образования температурных перепадов.

Мера беспорядочности молекулярных движений, мера выравнивания тепла, сглаженности температурных перепадов называется энтропией. Такая же величина, но взятая со знаком минус — мера макроскопической упорядоченности, мера неравномерности в распределении тепла, мера различий в температуре — температурных перепадов — называется негэнтропией.

Сейчас эти понятия — энтропии и негэнтропии приобрели весьма обобщенный характер. В теории информации и в современной теории вероятностей энтропией называют меру неопределенности — близости значений вероятностей различных событий. Если все события обладают одинаковой вероятностью — прогноз наиболее неопределенный, энтропия максимальная. Если вероятность одного события равна единице, а остальных — нулю, то неопределенность исчезает, она превращается в достоверность, энтропия — минимальная, а негэнтропия — максимальная. В результате испытания имевшаяся неопределенность измеряемая энтропией, исчезает. Исчезновение неопределенности — информация; она измеряется исчезнувшей энтропией.

Таким образом, энтропия — это мера макроскопического равновесия, однородности, бесструктурности, хаотичности микропроцессов, их освобождения от макроскопической упорядоченности. Негэнтропия — мера такой упорядоченности, количественная мера подчинения микро событий макроскопическому и в пределе — космическому ratio.

Взглянем на природу со стороны негэнтропии, всмотримся в эту систему локальных процессов роста негэнтропии и уменьшения энтропии за счет увеличения последней it окружающей среде, во включающей системе. Такие процессы и превращают хаос в космос. Само понятие космоса приобретает при этом динамический смысл; космос не только существует в данный момент, он развивается, он создается, причем созданный космос (то, что Спиноза называл «сотворенной природой» — natura naturata) оказывается создающим космосом (спинозовской «творящей природой» — natura naturans). Возникший локальный перепад, негэнтропия, упорядоченность бытия вызывают, во всяком случае могут вызвать, другие процессы, приводящие к иному перепаду, к иному упорядочению, мир движется, с этой точки зрения, не к дерационализации, к царству энтропии, но также к структуре, к упорядочению, к ratio. И, по-видимому, этот процесс рационализации, упорядочения возрастания структурности мира не ограничен фатальной шапкой тепловой смерти.

Почему картина образующейся локальной негэнтропии вызывает у человека оптимистическую реакцию?

Потому что именно негэнтропийные процессы представляют собой основу целесообразной деятельности человека и здесь, при анализе таких процессов, объективный прогноз становится источником субъективного ощущения будущего, субъективной оценки будущего — его оптимистической оценки. Такая связь квазицелесообразных процессов с целесообразными, «оптимизма» в природе с оптимизмом без кавычек лишает уподобление «оптимизма» и оптимизма без кавычек произвольного характера; это уподобление опирается на реальную и весьма фундаментальную связь стихийных (но упорядочивающих, негэнтропийных, создающих структуру) процессов в природе и целесообразных процессов в технике, в труде, в деятельности человека.

Может создаться представление, будто возрастание негэнтропии, изменение и усложнение макроскопической упорядоченности бытия соответствует оптимистическим прогнозам, в то время как законы сохранения и симметрии если и могут быть основой оптимизма, то лишь статического: «так было — так будет». Но динамическая и статическая формы оптимизма теряют смысл одна без другой. Если бы человек не был уверен, что процессы изменения подчинены некоторому постоянному закону, выражающемуся в неизменности, инвариантности какого-то соотношения, в сохранении некоторой величины, в симметрии, в тождестве, то оптимизм перестал бы носить характер научного прогноза. Если сохранение теряет качественный, положительный, физический смысл без изменения каких-то соотношений, то в свою очередь и изменение теряет закономерный характер без законов сохранения, инвариантности, симметрии. Без макроскопических процессов, т. е. без тождественных, единообразных, упорядоченных движений микрочастиц, сами различия в поведении частиц теряют смысл. Без понятия инерции теряет смысл понятие ускорения, без констатации тождества скоростей нельзя было бы ни изучать, ни воспроизводить движения. Представление о такой инвариантности, сохранении, упорядоченности, детерминированности бытия — существенная компонента оптимизма, без такого представления оптимизм невозможен.

Единство тождественности и нетождественности — остова оптимизма. Картина полной неупорядоченности, полной негэнтропии, полного отсутствия макроскопических процессов, иначе говоря, картина хаоса, может вызвать пессимистическую оценку и пессимистическое настроение. Но такую же оценку и такое же настроение может вызвать и картина полной тождественности индивидуальных актов, т. е. сведения картины мира только к макроскопическому аспекту, без микроструктуры, представление о природе как о чем-то напоминающем диспозиции боя в «Войне и мире» («Die erste Kolonne marschiert…»).

Концепция энтропии и негэнтропии позволяет очень отчетливо продемонстрировать связь и, более того, единство двух указанных пессимистических представлений. Максимальная энтропия, полное отсутствие макроскопических перепадов исключает, лишает смысла микроскопические акты. Вместе с тем и максимальная негэнтропия и максимальная энтропия исключают возможность предвидения реальных процессов, температурный перепад без энтропийных молекулярных движений — отнюдь не бытие, не физическая реальность, и такая фикция не может вызвать никакой оптимистической реакции.

Оптимистическую реакцию вызывает макроскопический перепад, определяющий закономерный переход тепла, причем реальный переход, включающий энтропийную неопределенность движения отдельных молекул. Такой перепад, как и каждое проявление растущей живой, не исключающей противоположного полюса реальной негэнтропии мира, означает (в силу своей закономерности!) некоторую тождественность, инвариантность, сохранение.