Array Коллектив авторов - Сингулярность. Образы «постчеловечества» (сборник)

Достигнув предела своего развития, индустриальная цивилизация встала перед первой альтернативой XXI века – или движение вперед, к принципиально новому обществу, или дегенерация, откат назад к аграрному обществу, утеря завоеваний модерна. Пример такой деградации демонстрируют прежде всего страны периферии глобальной системы, в том числе постсоветское пространство, где наследие индустриальной советской культуры и социально-технологической структуры вытесняется и разъедается полу-феодальными кланами буржуазно-бюрократической олигархии.

Развитие человечества не может быть устойчивым, если оно опирается на узкий спектр идей между либеральным глобализмом и этнократическим национализмом. Для того, чтобы общество могло сделать следующий шаг в будущее (а не назад в древность), ему необходима модель посткапиталистического общества, и здесь никак не обойтись без наследия социалистической мысли.

В качестве альтернативы социалистической (пост-капиталистической) перспективе предлагаются концепции пост-индустриального общества. Ряд либеральных идеологов настаивает, что произошел качественный сдвиг от индустриального к постиндустриальному обществу. Не происходит, а произошел. Подмена возможности совершившимся фактом нужна именно для того, чтобы обосновать ненужность социальных перемен, достаточность только технологических и культурных сдвигов. Что же такое постиндустриальное общество и какова степень его развития?

Позиция авторов, которые настаивают, что современные западные общества уже достигли пост-индустриальной стадии, живут не в индустриальном, а в пост-индустриальном обществе, основана на слишком оптимистичной трактовке реальных изменений, о которых еще в XIX веке предупреждала социалистическая народническая мысль, а начиная с середины ХХ века стали фиксировать социальные мыслители Б. Вышеславцев, Д. Белл, Э. Тоффлер [24]и другие. Пост-индустриальные концепции в своей основе не противостоят социалистической традиции, а продолжают и дополняют ее. Индустриальное общество не может развиваться беспредельно, потому что его принципы противоречат прежде всего разностороннему, творческому характеру человеческой личности. Когда человек является винтиком индустриальной и государственной машины, это удушает в нем собственно человеческие свойства, его собственную личность. Перестав быть животным и даже получив комфортные условия жизни, настоящий человек стремится к большему – к творческой деятельности.

Во второй половине ХХ в. в развитых индустриальных странах стали нарастать новые социально-культурные и экономико-технологические тенденции. Начало этим переменам положили социальные потрясения, известные как «бурные шестидесятые». Рост самостоятельности интеллектуальных слоев, будущих проводников информационной трансформации общества, вступил в конфликт с жесткими рамками системы, развитие гражданского и демократического самосознания бросило вызов бюрократической и капиталистической иерархии, поставило производственное самоуправление в повестку дня. В 1968 г. «Красный май» впервые, пусть и на лозунговом уровне, поставил в повестку дня проблемы, актуальные для постиндустриальной, виртуализированной цивилизации. Однако в то время еще не возникли предпосылки для самостоятельного развития принципиально новых пост-индустриальных отношений, а капиталистическая форма индустриального общества оказалась достаточно гибка и динамична, чтобы интегрировать новые социально-культурные явления и изолировать очаги социального недовольства. В этом отношении «Красный май» можно отнести к «ранним» революциям, которые скорее ставят, чем реализуют задачи перехода общества в качественно новое состояние. [25]Кризис зрелого индустриального общества миновал, после чего на несколько десятилетий социально-культурная система Запада вновь приобрела устойчивость. Но «бурные шестидесятые» осуществили социально-психологический сдвиг в средних слоях общества, который положил начало качественным изменениям социума, связанным с информатизацией, виртуализацией, развитием неформальных движений горизонтального типа.

«Бурные шестидесятые» сформировали «социальный заказ» на культурно-технологические перемены 70–90-х гг., когда в западном обществе произошла новая научно-техническая революция, резко возросла роль персональных компьютеров и глобальных коммуникаций, что позволило говорить об «информационной революции». Персональные компьютеры усилили роль личности и небольших групп в производстве информации, резко интенсифицировали этот процесс, расширили возможности по обмену информацией. Стали формироваться сетевые сообщества, участники которых не привязаны к одной территории и равноправны в своем взаимодействии. Это позволило ускорить научно-технический прогресс и привело к дальнейшему росту роли гражданских структур и средних слоев, связанных с производством новой информации. Этот процесс получил условное наименование «информационная революция».

СССР и его союзники недооценили значение широкого распространения персональных компьютеров и гражданских коммуникаций. Они по-прежнему рассчитывали на мощные компьютеры, к которым имел доступ ограниченный круг специалистов. Но для быстрого развития научной и технической мысли было необходимо привлечь гораздо больший круг интеллектуалов, создать среду коллективного моделирования. На Западе в этот процесс были включены широкие слои специалистов, имевшие доступ к компьютерным сетям. Это было одним из проявлений кризиса советской сверх-государственной модели индустриализма. СССР стал проигрывать социально-экономическое соревнование с Западом. Когда эта проблема была признана советским руководством, оно далеко не сразу сознало, что дело не только в технологиях, но и в социальной организации. А когда стала очевидна необходимость преобразования общества, уже не было времени разработать его оптимальную модель. Попытка советского общества выйти из кризиса индустриального общества во время Перестройки потерпела неудачу. [26]СССР распался, и страны советского пространства превратились в часть периферии глобального капитализма. В этом положении оставшиеся в наследство от СССР структуры индустриального типа деградируют, происходит откат к полу-феодальным формам жизни. Эта деградация должна быть не только поводом для печали, но и важным уроком – если пост-советское общество намерено двигаться не только «назад», но и «вперед», ему снова придется решать те задачи, которые не смогла решить Перестройка. И думать об этом необходимо заранее, учитывая и современный мировой опыт.