Юрий Низовцев - Всё и ничто

Беспредельность Единого гарантирует сознанию бесконечность этого живого процесса, что подтверждает истинность существования только лишь относительных истин в процессе познания бытия.

Адекватность выявляемых связей, отношений, закономерностей, в частности, подтверждается опытом, расширением кругозора, позволяя получать полезные для улучшения и украшения жизни результаты, меняя качество жизни, знания о ней, о природе вещей; но, с изменением условий существования, расширением знаний и успехами в их практическом применении открываются новые истины, заменяя или дополняя прежние, и никак не удается получить «единое уравнение» всего сущего в качестве абсолютной истины, кроме той основополагающей истины, что активность множественно-единого сознания в итоге дает всё реально существующее в упорядоченном и меняющемся виде для каждого живого существа.

Так что формируемые сознанием и связываемые им копии фрагментов из Единого есть явление Единого сознанию в качестве движущегося и меняющегося бытия, и сущность этих вещных копий не может быть определена сознанием в его высшем проявлении немедленно на более глубоких уровнях. Иначе что бы делать сознанию в формируемом им мире.

Это понял Хайдеггер, указав на следующее: «Сущее, анализ которого стоит как задача, это всегда мы сами. Бытие этого сущего всегда мое. В бытии этого сущего последнее само относится к своему бытию. Как сущее этого бытия оно препоручено своему собственном бытию» [4, с. 41].

Тем не менее Хайдеггер, как и большинство философов до него, оперирует понятием человека, но человек лишь знак для сознания, как утверждал Пирс, который в свою очередь приравнивал человека к слову, полагая, что «… самотождественность человека состоит в связности того, что он делает и что мыслит, а связность есть интеллектуальное свойство вещи, то есть ее выражение чего-то…» [6, с. 48]; «… мысль есть то, что она есть, лишь в силу тождественна с ней, хотя и более развернута. Таким образом, получается, что существование мысли зависит от того, что будет впоследствии; а поэтому она имеет лишь потенциальное существование, зависимое от будущей мысли сообщества» [6, с.50].

Пирс тут всё же не договаривает, останавливаясь, как и Хайдеггер, на человеке, потому что для него непонятно, что такое сознание.

Можно поэтому расширить идею Пирса так.

Каждое живое существо имеет сознание, которое через собственные органы чувств может распознавать вещи и в копиях связывать их через себя посредством единого сознания, получая всё сразу: текущее время, пространство с движущимся и меняющимися вещами, себя среди этих вещей в компании подобных существ.

Так что Пирс совершенно адекватно отметил в качестве основного свойства человека связность в его действиях и мыслях, с той поправкой, что связность присуща любому живому существу первоначально, поскольку оно воспринимает окружающее собственными органами чувств, а поступающая от них информации обрабатывается в соответствующих центрах живого существа, связывая отдельные, последовательно поступающие пакеты информации, и тем самым трансформируя дискретное (через паузу) обновление каждого предшествующего пакета последующим в текущее «настоящее».

Формирующееся в результате бытие не могло бы случиться без единого сознания, объединяющего и организующего всё сущее через свои частицы, в которых, как частях голограммы, единое сознание представлено, и к которым относится и человек. Именно единое сознание через свои частицы связывает «вещи», переводя их в текущее время, движение и изменения, где нет ни будущего, ни прошлого. Именно преобразование в сознании дискретного информационного процесса в связную, плавную и непрерывную процедуру «производит» бытие.

Всё это относится к единому сознанию и его активным частицам без выделения в них частиц с самосознанием.

Но только присутствие самосознания придает частицам единого сознания способность к проектированию в рамках имеющегося бытия, то есть – способность действовать по осознанному изменению вещей в наличном бытии.

Именно в этом отношении справедливы слова Пирса: «… самотождественность человека состоит в связности того, что он делает и что мыслит, а связность есть интеллектуальное свойство вещи, то есть ее выражение чего-то…» [6, с. 48]. Только в этом контексте имеет смысл говорить в отношении человека о связности, выражении вещи не «чего-то» (Пирс), а человеческой потребности, что дает человеку «будущее», несмотря на то, что он всегда находится в скользящем настоящем.

Тут человек становится не просто «знаком», выражающим по заключению Пирса то, что «… существование мысли зависит от того, что будет впоследствии, а поэтому она имеет лишь потенциальное существование, зависимое от будущей мысли сообщества» [6, с.50], человек становится более знака; его мысль непрерывно превращается в изменение его самого с изменением им предметов бытия. А это есть изменение сознания человека.

Иначе говоря, сознание через человека получает не только жизнь в бытии, не только возможность выразить себя, но и собственные изменения.

Выходит, что человек есть основное орудие сознания, которое получает через его органы чувств и операционные центры являющееся (сущее), чтобы далее перейти к выявлению в бытии сущностей, где действительно не обойтись без мысли, и где слово, идея, опыт приобретают значение, и где происходит реальное развитие сознания.

В бытии происходит и коррекция ядра каждой частицы сознания по реакции человека на происходящие вокруг события.

В частности, подобная коррекция сохраняет в каждой человеческой жизни (конечном) структуру ядра индивидуального сознания в отношении активности и самосознания, что позволяет каждому индивидуальному сознанию в голографической проекции Единого не терять собственное качество, то есть быть вечным в результате обращения к конечному (человеку) бесконечно.

В этой особенности живых существ с той или иной степенью сознательности относиться к изменениям окружающей среды и собственным действиям, сохраняя тем самым свою активность через жизнедеятельность, состоит их отличие от вещей, бесповоротно теряющих в бытии собственное качество (распадаясь) в силу собственной пассивности, то есть неспособности предвидеть ход событий и неспособности так или иначе, но осознанно, реагировать на него.

Опора на человека как основание, хотя он есть всего лишь конечное, по-видимому, привела Хайдеггера к мысли: «Предполагать «истину» значит тогда понимать ее как что-то ради чего присутствие есть» [4, с. 228].

Тогда как, наоборот, не ради истины «присутствие есть», а истина проявляется в ряду сущностей вещей ради сознания, для его бесконечного развития, которое преодолевает в человеке сопротивление вещей, выявляя их сущность. Этим сознание меняет и себя, создавая для себя жизнь и развитие в виде стремления к чему-то новому, незнакомому, интересному, влекущему. В этом смысле истина представляется лишь всё ускользающей целью, необходимой для «бега» сознания.