Асия Калинина - Украина. Сон разума

Так, значит, русский человек не только свободен, справедлив, но и красив, раз видит вокруг себя такую красоту? Проекция?

А как же те безобразия, которые он же и творит временами: пьянство, лень, блуд, а то и бунт, бессмысленный и беспощадный?

Вот что по этому поводу написал Федор Достоевский:

«Чтоб судить о нравственной силе народа и о том, к чему он способен в будущем, надо брать в соображение не ту степень безобразия, до которого он временно и даже хотя бы и в большинстве своем может унизиться, а надо брать в соображение лишь ту высоту духа, на которую он может подняться, когда придет тому срок. Ибо безобразие есть несчастье временное, всегда почти зависящее от обстоятельств, от загрубелости, а дар великодушия есть дар вечный, стихийный дар, родившийся вместе с народом и тем более чтимый, если и в продолжение веков рабства, тяготы и нищеты он все-таки уцелеет неповрежденный, в сердце этого народа».

Людей, которыми управляет та или иная энергия, видно. Это видение доступно мудрым людям, имеющим большой жизненный опыт. Но и для остальных не все потеряно, это знание можно приоткрыть.

Это впервые стал делать Пифагор, составив так называемый магический квадрат. На числах основано у разных народов много разнообразных теорий, но именно Пифагор привязал свой числовой алгоритм к биополю человека. Оно для него состояло из монад (особых невидимых световых субстанций) — единиц, формирующихся в разнообразные духовные качества. Кабаллисты позже назвали их сефиротами, правда, придали им немного другое значение.

В соответствии с правилами этого магического квадрата, можно узнать, какими духовными качествами обладает человек, с какой программой развития он пришел в мир в этот раз. Ведь душа является бессмертной, в отличие от тела. Если Бог дал человеку разум, мог бы он одновременно лишить его преимущества, которым разум обладает, — бессмертия? Ведь это материальная природа смертна, а разум — способность мыслить — даже в соответствии с материалистическими исследованиями (ноосфера Вернадского), энтропии не подвержена. Она, мысль, никуда не исчезает, стало быть, бессмертна.

Здесь необходимо пояснить, почему я связываю эти реальности: мысль (разум) и биополе (душу). В предыдущих книгах я поделилась своими догадками о том, что биополе — это не что иное, как кристаллизованная мысль . Мысль концентрируется в ощущение, в ту или иную идею, мощное основание для выбора поведения.

Разум обладает еще одним качеством — он не может не познавать. Он не может остановиться в развитии! Поэтому душа, как носитель божественного разума, перерождается снова и снова. Она — исследует. Или Бог исследует через нее. Занимается самопознанием, как считал Гегель.

Поэтому душа, покинув бренное тело, намеревается вернуться в другое, чтобы продолжить исследование. И числовой код смерти предыдущего тела становится кодом рождения нового человека. Конечно, это будет другой человек, ведь тело будет нести еще и свою материальную программу — наследственную, полученную от предков. Душа получает заковыристое задание: как решить нерешенные духовные задачи в этих новых условиях.

И в принципе, все задачи вытекают из одной базовой: как соединять несоединимое? Противоположности? Как решать задачи, кажущиеся неразрешимыми?

Только добросовестные попытки решить эту базовую задачу приводят к синергическому поведению, когда противники становятся союзниками. Когда они находят точки сборки для построения общего дела. Я называю людей, способных справляться с этой важной задачей, Любящими. Это самый убедительный признак способности быть любящим человеком: сотрудничать, взаимодействовать, несмотря ни на что. И исследование души, вселившейся в новое тело, сводится именно к этому: новой попытке любить, как бы трудно это ни было.

«При чем тут слово «любить», зачем употребляется это слово?» — может возникнуть вопрос. Поясняю. Я полагаю, что Бог — это Любовь. Это доказать достаточно просто: если бы Бог не был Любовью, мир бы просто не существовал. Он бы шел к разрушению, а не к развитию. И дошел бы, двигаясь этим скорбным, лишенным сострадания, путем, до своего логического завершения — исчез. Да еще и продемонстрировал бы перед трагедией все признаки угасания — как это делают умирающие. А в нем заложено другое: тысячи программ самосохранения, воспроизведения и ключей для развития! Даже смерть физического объекта задумана как начало других форм жизни. Одно умирает, другое рождается. В борьбе за выживание организмы мутируют, иногда меняясь настолько, что становятся новыми видами.

Само существование нашего мира и есть доказательство Любви. И именно это стремление (любить) несет с собой искра Божия в человеке — душа. Любовь должна пониматься не как абстрактное понятие, не как красивое название романтического состояния, не как прекрасная обертка для банального полового влечения. Она должно пониматься как действие — взаимное действие — взаимодействие. На самом деле — это энергия высшего порядка, способная творить чудеса. В момент взаимодействия, когда происходит особое слияние — соитие, результат превосходит все ожидания. Происходит рождение новой реальности. Это и воспринимается человеком как чудо. И именно понимание любви как продуктивного проникновенного взаимодействия делает этот принцип (алгоритм) основополагающим принципом жизни. Древние называли его квинтэссенцией. Этот алгоритм применим к любым проявлениям духовной сути человека. Только такая любовь и приводит к появлению нового продукта (назовем его так для удобства понимания) — младенца, материального объекта, интеллектуального продукта, художественного произведения, спортивного достижения. Слияние энергий — вот сверхзадача. Оно происходит и между отдельными людьми, и внутри человека. Нагляднее всего это видно на примере биатлона. Чтобы добиться впечатляющего результата, спортсмен должен и быстро бежать (энергия движения) и метко стрелять (энергия покоя). И так — вся наша жизнь! Мы живем не просто так: мы обуздываем энергии, приручаем их и используем. А когда добиваемся конечного результата (слияния энергий) — ликуем, наполняемся счастьем. Вот почему ликуют стадионы от забитых футболистами голов. Банальное желание выиграть отступает перед красотой и значимостью момента. Если была красивая игра, если между игроками произошла эта магия — слияние во взаимодействии, болельщики прощают своей команде и проигрыш.

Хорошо сказал об этом Армен Джигарханян, пытаясь объяснить мотивацию творческого коллектива при подготовке спектакля. Он долго искал слова для обозначения своего ощущения и нашел. Он сказал о взаимодействии с актрисой — партнером по спектаклю: «Мы должны с ней… родить „ребенка“», — то есть творческое детище.