Ричард Бах - Единственная

– А как вы думаете? – Спросила она в ответ.

– Он был молод и не знал, что делать? – Перспектива? – Предположила Лесли. – В его жизни настал момент, когда надо было вспомнить о могуществе, скрытом в свободе выбора? Пай кивнула. – Вы оба правы.

– А цель нашей встречи, – начал я. – В том, чтобы научиться использовать перспективу?

– Нет, – сказала она. – Никакой цели нет. Вы попали сюда случайно.

– Ты шутишь! – Воскликнул я.

– Вы не верите в случайности? Ну тогда вам придется поверить в то, что вы сами проложили сюда курс и несете за это ответственность.

– Но я-то сюда точно не собирался… – Пробормотал я и посмотрел на Лесли. Между собой мы часто шутим, что Лесли может заплутать в двух соснах, но в полете прокладывает курс намного лучше меня.

– Штурман – я, – сказала она и улыбнулась.

– Она думает, что все это шутка, – продолжала пай. – Но без нее ты бы сюда не смог попасть, Ричард. Понимаешь?

Я кивнул. – В нашей семье я увлечен чтением книг о жизни после смерти и путешествиях в тонком теле. Лесли их почти не читает, зато она читает мысли и видит будущее…

– Ричард, это вовсе не так! Ты прекрасно знаешь, что я всегда относилась к этому скептически…

– Всегда? – Переспросил я.

– Ну… То просто не считается, – сказала она, прочитав мои мысли.

– Я была еще совсем маленькой. И мне это не понравилось, поэтому я покончила с этим навсегда!

– Лесли говорит, что ее дар предвидения был настолько силен, что ей стало страшно, – сказала пай, – поэтому она решила спрятать его подальше и старается изо всех сил подавить его. Трезвомыслящие скептики не любят пугать себя знакомством с необычными способностями.

– Мой дорогой штурман, – сказал я, – что же здесь удивительного.

Ведь не ты хотела вернуться в наш обычный мир, а я. И не я могу силой мысли заставить ворчуна взлететь, а ты.

– Что за глупости, – запротестовала Лесли. – Да я бы никогда не полетела на гидросамолете и вообще не села бы в самолет, если бы не ты! И вся эта поездка в Лос-Анджелес была твоей идеей…

Что правда, то правда. Именно я уговорил Лесли покинуть ее любимые цветы и отправиться в Спринг-Хилл. Но новые елеи – это наша жизнь: духовный рост и радость, напряженная работа и отдых. Из ниоткуда к нам приходят вопросы, они дразнят и мучают нас, а заманчивые ответы приплясывают там, вдали, зовя нас к разгадке, требуя, чтобы мы выразили наше новое знание, или подсказывают, куда нам отправиться и что нам надо сделать. Мы с Лесли очень любим новые идеи.

И тут же мне захотелось узнать, почему это так.

– Пай, откуда к нам приходят идеи? – Спросил я.

– Влево на 10 градусов, – ответила она.

– Что ты сказала? – Переспросил я. – Нет, я говорю идеи… Они просто… Появляются так неожиданно. Почему?

– В этой картине скрыт ответ на любой вопрос, – сказала она. -

Сделай поворот влево, сейчас уже на 20 градусов, и иди на посадку.

С нашим новым другом, столь продвинутым духовно, я чувствовал себя, как когда-то с летным инструктором – пока он был рядом, я не боялся сделать даже самый рискованный трюк.

– О'кей, дорогая? – Спросил я жену. – Ты готова?

Она кивнула, предвкушая новое приключение.

Я развернул гидросамолет и, следуя указаниям пай, начал снижаться.

– Выровняйся над этой яркой желтой полосой, вперед, добавь чуть-чуть газа, – и наконец, – здесь! Точная посадка!

Место, куда мы попали, было похоже на гигантскую адскую кухню. В печах бушевало и ревело пламя, под самой крышей, покачиваясь, плыли чудовищные ковши с расплавом, подвешенные к мостовым кранам.

– О, боже… – Сказал я.

По ближайшему проходу подкатила небольшая электротележка, с нее спрыгнула стройная девушка в комбинезоне и защитной каске и направилась к нам. Может быть, она и поздоровалась, но в этом грохоте металла и реве пламени слову было не разобрать.

Она оказалась хрупкой девушкой с ярко-голубыми глазами, из-под каски струились белокурые локоны.

– Неплохое местечко, правда? – Прокричала она вместо приветствия.

Судя по ее голосу, она гордилась этим заводом. – Конечно, они вам ни к чему, сказала она, протягивая нам защитные каски, – но, если начальство заметит, что мы без касок… – Она усмехнулась. Она покачала головой. – Все правильно. Но здесь вы можете. И конечно же, мы не только смогли взять в руки эти каски, но они

пришлись нам как раз в пору. Она махнула рукой, чтобы следовали за ней. Я взглянул на Лесли: кто же эта незнакомка? Она прочитала мои мысли и пожала плечами – я не знаю.

– Послушайте, как вас зовут? – Крикнул я.

Девушка в недоумении остановилась. – Вы придумали для меня так много имен, но все они уж больно официальные! – Она пожала плечами и улыбнулась. – Зовите меня Тинк.

Она проворно вела нас к металлической лестнице и по дороге рассказывала об этом гигантском заводе. – Сначала руда поступает по транспортерам в грохоты, установленные снаружи, потом проходит промывку и попадает в главный мерный бункер…

– О чем ты нам рассказываешь? – Спросил я.

– Если вы пока не будете задавать вопросы, – сказала она, – то, возможно, я отвечу на большинство из них просто по ходу дела.

– Но мы не…Она показала рукой. – По пути расплав проходит продувку ксеноном, а затем выливается в эти изложницы, их стенки на 20 микрон покрыты порошковым хондритом. – Она улыбнулась и махнула рукой, предупреждая наши вопросы. – Нет-нет, кристаллизация начинается без вмешательства хондрита, просто так легче извлекать слитки из изложницы!

Это были оранжевые слитки, но не стали, а какого-то стекла, остывая, они становились почти прозрачными.

Рядом выстроилась шеренга промышленных роботов, которые подобно гранильщикам алмазов, лихо превращали эти блоки-полуневидимки в бруски, кубы и ромбоиды.

– Здесь блоки хранят и заряжают энергией, – продолжала Тинк, – все они, конечно, отличаются друг от друга…

С нашим экскурсоводом по этому загадочному заводу мы бодро поднялись по металлической лестнице и зашли в шлюзовую камеру. – Это этаж окончательной доводки. – Сказала она. – Вот, что вы так хотели увидеть!

Мы шагнули вперед. Двери перед нами автоматически распахнулись, а потом захлопнулись за нашей спиной.

Грохот стих. Здесь было тихо, чисто и очень аккуратно. Поперек огромного зала тянулись рабочие столы, покрытые мягким фетром, и на каждом из них покоился отполированный кристалл – скорее творение безмолвного искусства, чем изделие тяжелой промышленности. Люди работали молча и очень сосредоточенно. Куда мы попали – в сборочный цех космического центра? Ы остановились у стола, за которым в вертящемся кресле сидел здоровенный молодой паренью он внимательно изучал кристалл (я легко мог бы в нем уместиться), закрепленный в установке, напоминающей ультрасовременный револьверный станок. Вещество было едва различимым, скорее намек на объем чем-то заполненного пространства, но его грани изумительно сверкали. В кристалле мы увидели сложное переплетение разноцветных лучей, словно в нем мерцали спирали лампочек или были спрятаны минилазеры. Парень нажал на какие-то клавиши установки, и в кристалле что-то переменилось.