Ричард Бах - Единственная

– А знаете, чему мы научились за это время? – Спросил я. – Что нам не очень-то подходят сиюминутные радости, приносящие проблемы, из которых потом очень долго приходится выпутываться! Легкий путь – самый тяжелый. – Я повернулся к себе в юности. – А ты знаешь, сколько подобных предложений тебе сделают за то время, пока ты не станешь мной?

– Много?

Я кивнул. – Целую кучу.

– Как нам найти верную дорогу? – Спросил он. – Мне кажется, что я уже пару раз пошел легким путем.

– Как и ожидалось, – ответил я. – Неверный путь так же важен, как и верный. Иногда даже важнее.

– Но он не приносит радости, – сказал он.

– Нет, однако…

– А вы – наше единственное будущее? – Внезапно спросила молодая Лесли. Ее вопрос настолько обескуражил, что я осекся и у меня по спине побежали мурашки.

– А вы – наше единственное прошлое? – В ответ спросила моя жена.

– Конечно… – Начал Ричард.

– Нет! – Я уставился на него, ошеломленный своим открытием. -

Конечно нет! Вот почему мы с Лесли не помним, что в этой гостинице к нам являлись “мы, из будущего”. Мы не помним этого потому, что случилось это не с нами, а с вами!

В ту же секунду каждый из нас понял истинный смысл этих слов. Мы изо всех сил старались объяснить ребятам, как им следует поступить, но вдруг окажется, что они живут лишь в одном из многих вариантов нашего прошлого, стоят на одном из многих путей, ведущих к тем, кто мы есть сейчас? Встреча с нами на какое-то время успокоила их, доказала, что будущего не стоит бояться, все будет в порядке. А вдруг мы пришли вовсе не из неизбежного будущего, поджидающего их, вдруг они сделают не такой выбор, как когда-то сделали мы, и пойдут другим путем?

– Не важно, пришли мы именно из вашего будущего или нет, – начала моя жена. – Не отворачивайтесь от любви…

Она замолчала. Не закончив фразы, с испугом посмотрела на меня.

Комната задрожала, по всему зданию пронесся гул.

– Землетрясение? – Предположил я.

– Нет никакого землетрясения, – ответила молодая Лесли. – Я ничего не чувствую. А ты, Ричард?

Он покачал головой. “Ничего”.

А мы чувствовали, что комната заходила ходуном, и гул с каждой секундой усиливался. Моя жена неожиданно вскочила. Ее испуг легко понять – она уже пережила два сильных землетрясения, и ей не очень-то хотелось испытать все это в третий раз. Я взял ее за руку. “Дорогая, смертные в этой комнате землетрясения не чувствуют, а нам, привидениям, падающая штукатурка не страшна…”

Тут комнату затрясло, как на вибростенде, стены стали таять на глазах, а гул перешел в рев. Ребята уставились на нас, сбитые с толку тем, что с нами происходит. В этом бушующем океане неподвижной оставалась только моя жена, которая кричала нашей парочке: “оставайтесь вместе!”

В ту же секунду комнату заполнил рев двигателя, и она исчезла в брызгах воды. Из опущенного стекла хлестал ветер – мы снова очутились в кабине нашего гидросамолета, который уже приподнялся над водой и готов был вот-вот взлететь.

Лесли вскрикнула от радости и ласково погладила панель приборов.

“Ворчун! Как я рада тебя видеть!”

Я потянул на себя штурвал, и через несколько секунд наш маленький корабль оторвался от воды, оставив позади мелководье, исчерченное замысловатым узором. В воздухе снова чувствуешь себя в безопасности!

– Так это взлетал Ворчун! – Догадался я. – Это он вытащил нас из Кармела. Но, слушай, как он смог сам завестись? Почему он пошел на взлет?

Не успела Лесли и рта раскрыть, как с заднего сидения послышался ответ.

– Это сделала я.

Онемев от изумления, мы обернулись. Нежданно-негаданно, в сотне метров над неведомым нам океаном, в кабине нашего самолета объявился пассажир.

Я инстинктивно толкнул штурвал от себя, чтобы бросить самолет в пике и прижать незваного гостя к потолку кабины.

– Не пугайтесь! – Сказала она. – Я ваш друг! (Она рассмеялась.) Уж кого-кого, а меня как раз и не стоит бояться!

Я немного расслабился.

– Кто…? – Начала Лесли, в упор глядя на незнакомку.

Та была одета в джинсы и клетчатую куртку, смуглая, черные волосы рассыпаны по плечам, глаза черны как смоль.

– Меня зовут Пай, – сказала она, – для вас я – то же, что вы – для тех ребят из Кармела. – Она пожала плечами и поправилась. – В несколько тысяч раз.

Я сбросил газ, и в кабине стало потише.

– Как вы…? – Начал я. – Что вы здесь делаете?

– Мне показалось, что у вас могут быть проблемы, – сказала она. – Я пришла помочь.

– Что значит в несколько тысяч раз? – Спросила Лесли. – Вы из будущего?

Пай кивнула и придвинулась к нам, чтобы ей было лучше слышно. “Я – это вы оба. Я не из будущего, а из…” Она пропела какую-то удивительную двойную ноту: “…Из альтернативного настоящего”.

Мне хотелось выяснить, как она могла быть сразу нами обоими, что такое альтернативное настоящее, но больше всего мне хотелось знать, что же происходит?

– Где мы? – Спросил я. – Ты знаешь, отчего мы погибли?

Она улыбнулась и покачала головой. “Погибли? А с чего вы это взяли?”

– Не знаю, – сказал я. – Мы уже было зашли на посадку в Лос-Анджелесе, но тут что-то бабахнуло, и город исчез. Цивилизация в долю секунды испарилась, мы летаем над океаном, не существующим на земле, а когда приземляемся, привидениями бродим в нашем прошлом, там нас, кроме нас самих, никто не видит, по нам ездят тележки, а мы проходим сквозь стены… (Я пожал плечами.) Если этого не считать, то и вправду непонятно, с чего я взял, что мы умерли.

Она рассмеялась. “Успокойтесь, вы живы”.

Мы с Лесли переглянулись и действительно почувствовали облегчение.

– Тогда где мы? – Спросила Лесли. – Что с нами произошло?

– Это нельзя назвать местом, скорее это точка бесконечной перспективы, – сказала Пай. – А произошло это, скорее всего, по вине электроники. Она осмотрела панель приборов. – Золотая вспышка была? Интересно. Чтобы оказаться здесь, у вас был всего один шанс на триллион.

– Она очаровала нас, мы чувствовали себя с ней, как дома.

– То есть у нас всего один шанс на триллион вернуться? – Спросил я.

– У нас завтра встреча в Лос-Анджелесе. Мы успеем вернуться вовремя?

– Вовремя? – Она повернулась к Лесли. – Ты голодна?

– Нет.

Затем ко мне. “Хочется пить?”

– Нет.

– Как вы думаете, почему нет?

– Волнение, – предположил я. – Стресс.

– Страх! – Сказала Лесли.

– Вы напуганы? – Спросила Пай.

Лесли чуть-чуть подумала и ответила с улыбкой: “уже нет. Я бы так не сказала. Не очень-то я люблю внезапные перемены”.

Она повернулась ко мне. “И много топлива израсходовали?”

Стрелка стояла, не шелохнувшись.

– Ни капли! – Воскликнул я, внезапно догадавшись. – Ворчун не расходует топлива, а нам не хочется ни есть, ни пить потому, что голод и жажда появляются со временем, а здесь времени нет.