Ги Дебор - Общество Спектакля

Итак, буржуазия заставила признать и навязала обществу необратимое историческое время, однако отказало ему в использовании этого времени. «История была, а теперь её нет», потому что классу собственников экономики, который уже не в состоянии порвать свои отношения с экономической историей , непосредственно угрожает всякое необратимое использование времени, и он всячески пытается его подавить. Господствующий класс складывается из специалистов по обладанию вещами , каковыми они становятся исключительно благодаря обладанию – именно поэтому этот класс обязан связать свою судьбу с поддержанием подобной овеществлённой истории, поддержанием новой неподвижности внутри истории . Попервоначалу трудящийся, хотя он и находился на самом дне общества, не был материально чужд истории, ведь лишь благодаря ему общество развивалось необратимо. В выдвигаемом им требовании на проживание исторического времени, пролетариат обнаруживает точную и неизменную суть своего революционного проекта, и всякая попытка воплощения этого проекта в жизнь, пускай все они до сих пор не увенчались успехом, напоминает о возможности начала новой исторической жизни.

Необратимое время пришедшей к власти буржуазии тоже поначалу заявило о себе посредством утверждения нового календаря и новой точки начала летоисчисления – I года Республики. Но это безобразие продолжалось до тех пор, пока революционная идеология всеобщей свободы, сумевшая смести последние остатки мифической организации ценностей и всю традиционную регламентацию общества, не проявила желание облечься в римские тоги, иначе говоря, свести понятие свободы к всеобщей свободе торговли . В конце концов, рыночное общество обнаружило, что ему придётся восстанавливать былую пассивность, устои которого оно прежде так успешно расшатало ради установления собственного единоличного господства – оно снова «обретает в христианстве с его культом абстрактного человека <���…> наиболее подходящее для себя религиозное дополнение» («Капитал»). И тогда буржуазия пошла на уступки этой религии: найденный компромисс касался также и представления времени. Буржуазия отказалась от собственного календаря, её необратимое время влилось в христианскую эру и продолжило её последовательность.

С развитием капитализма необратимое время устанавливается и унифицируется в мировом масштабе . Всемирная история становится реальностью, ибо весь мир включается в её временной процесс. Однако то, что история везде становится одинаковой, означает лишь отказ от истории в рамках самой истории. Именно время экономического производства, расчленённое на равные абстрактные промежутки, представляется нам в виде дней . Унифицированное необратимое время – это время мирового рынка и, соответственно, мирового спектакля.

Необратимое время производства является, прежде всего, мерой товаров. Следовательно, время, которое нынче официально и повсеместно утверждается как единое общественное время , на самом деле, всего лишь выражает чьи-то корыстные интересы и является не более чем частным временем .

Время производства (товарное время) состоит из бесконечного числа одинаковых промежутков. Оно является абстракцией необратимого времени, причём часы отмечают лишь количественное равенство его промежутков. По сути, такое время является меновым. Именно когда в обществе господствует товарное время, «время есть всё, человек – ничто, он всего-навсего каркас времени» («Нищета философии»). Такое обесценивание времени означает его отрицание как «пространства человеческого развития».

Всеобщее время человеческого не-развития существует также в своём побочном проявлении: потребляемом времени , которое входит в повседневную жизнь общества, определяемую производством, в виде псевдоциклического времени .

Псевдоциклическое время на самом деле является лишь доступной для потребления вершиной айсберга товарного времени производства. Оно обладает всеми его характерными чертами, а именно: наличием равноценных единиц обмена и тенденцией к уничтожению своей качественной составляющей. Но, будучи побочным продуктом того времени, которое предназначено для угнетения частной повседневной жизни и для утверждения этого угнетения, оно должно быть нагружено псевдоценностями и являться в виде вереницы якобы индивидуализированных и неповторимых событий.

Псевдоциклическое время является временем потребления текущего уровня экономического выживания, прибавочной стоимости выживания, при этом в повседневной жизни по-прежнему отсутствует выбор, по-прежнему имеются ограничения, но вызванные уже не естественным, природным порядком, а псевдоприродным – результатом разделения труда. Такое время естественным путём восстанавливает древний циклический ритм, который управлял выживанием доиндустриальных сообществ. Псевдоциклическое время как раз и зиждется на естественных основах циклического времени и создаёт новые похожие комбинации: день и ночь, еженедельный труд и отдых, повторение периодов отпусков и т.д.

Псевдоциклическим временем называется время, преобразованное промышленностью . Время, основывающееся на производстве товаров, само, в свою очередь, является потребляемым товаром, причём оно вбирает в себя всё то, что раньше, до крушения прежнего единого общества, различалась как частная жизнь, хозяйственная жизнь, политическая жизнь. Доходит до того, что всё потребляемое время современного общества становится сырьём для новых разнообразных продуктов, которые, будучи выставлены на рынок, заявляют о себе, ни много ни мало, как о новом расписании, согласно которому общество должно будет в дальнейшем проводить всё своё время. Как гласит «Капитал»: «Продукт, уже существующий в форме, делающей его пригодным для потребления, может, в свою очередь, стать первичным материалом для другого продукта».

В любом секторе производства, где удалось достигнуть значительных успехов, капитализм старается наладить продажу так называемых «полностью укомплектованных» блоков времени, каждый из которых представляет собой единый унифицированный товар, включающий в себя некоторое количество различных других товаров. Наиболее интенсивно сейчас развивается сфера услуг и развлечений, и именно поэтому там возникают такие формы оплаты как «всё включено». Это касается и покупки недвижимости, и мнимой смены обстановки, которую мы испытываем, отправляясь всем скопом в отпуска. Это касается и того, как мы подписываемся на культурное потребление и покупаем общение как таковое, посредством разнообразных «ток-шоу» и «встреч со звёздами». Однако не очевидно ли, что подобный зрелищный товар, которым нас потчует спектакль, имеет столь большой спрос лишь потому, что дефицитом стала сама соответствующая реальность!? Разве не ясно, что именно благодаря этому так увеличился спрос на различную бытовую технику, которую можно приобрести в кредит? – посмотрите хотя бы на полосы объявлений в газетах, не трудно убедиться, что такой вид предложений там доминирует!