Карл Маркс - Собрание сочинений, том 23

«Существуют компенсирующие обстоятельства… как это было показано действием акта о десятичасовом рабочем дне» («Reports of Insp. of Fact. for 31st October 1848», p. 7).

«Количество труда, затраченного человеком в течение 24 часов, может быть приблизительно определено путем исследования химических изменений, имевших место в его теле, так как измененные формы материи указывают на предшествующую затрату двигательной силы» (Grove. «On the Correlation of Physical Forces»).

«Хлеб и труд редко идут совершенно вровень. Но существует очевидная граница, за пределами которой они не могут быть разделены. Что касается тех необычайных усилий, которые трудящиеся классы предпринимали в период дороговизны, усилий, вызвавших падение заработной платы, отмечаемое в свидетельских показаниях» (а именно перед парламентскими комитетами 1814–1815 гг.), «то они, конечно, делают тесть отдельным лицам и способствуют росту капитала. Но ни один гуманный человек не пожелает, чтобы они остались постоянными и неослабевающими. Они заслуживают всяческой похвалы как временный выход; но если бы они стали постоянными, то получились бы результаты, аналогичные тем, какие имеют место, когда население страны располагает продовольствием в крайне скудных размерах» (Malthus. «Inquiry into the Nature and Progress of Rent». London, 1815, p. 48, примечание). Мальтусу делает честь то, что он подчеркивает здесь удлинение рабочего дня, на которое он прямо указывает и в другом месте своего памфлета, тогда как Рикардо и другие, несмотря на вопиющие факты этого рода, рассматривают во всех своих исследованиях рабочий день как величину постоянную. Но консервативные интересы, слугою которых был Мальтус, мешали ему видеть, что чрезмерное удлинение рабочего дня вместе с необычайным развитием машин и эксплуатацией женского и детского труда должно было сделать «избыточной» значительную часть рабочего класса, в особенности с прекращением созданного войной спроса и английской монополии на мировом рынке. Само собой разумеется, было гораздо удобнее, гораздо более соответствовало интересам господствующих классов, которым Мальтус поклонялся с чисто поповским усердием, объяснять это «перенаселение» вечными законами природы, а не исключительно историческими естественными законами капиталистического производства.

«Главная причина возрастания капитала во время войны проистекала из больших усилий и, быть может, больших лишений трудящихся классов, наиболее многочисленных в каждом обществе. Большее количество женщин и детей силой обстоятельств было вынуждено заняться промышленным трудом; и прежние работники по той же самой причине должны были посвятить большую часть своего времени увеличению производства» («Essays on Political Economy in which are illustrated the Principal Causes of the Present National Distress». London, 1830, p. 248).

См., например, «Dritter Brief an v. Kirchmann von Rodbertus. Widerlegung der Ricardo'schen Lehre von der Grundrente und Begrundung einer neuen Rentetheorie». Berlin, 1851. Я впоследствии вернусь к этой работе, которая, несмотря на ложную теорию земельной ренты, правильно улавливает сущность капиталистического производства. {Добавление к 3 изданию. Читатель видит, как благожелательно относился Маркс к своим предшественникам, когда он находил у них действительный шаг вперед, какую-либо верную новую мысль. Между тем опубликованные за последнее время письма Родбертуса к Руд. Мейеру заставляют до известной степени ограничить вышеприведенную оценку Маркса. Мы читаем там: «Необходимо спасти капитал не только от труда, но и от самого себя, а это фактически лучше всего достигается тем, что деятельность предпринимателя-капиталиста рассматривается как народнохозяйственные или государственно-хозяйственные функции, возложенные на него капиталистической собственностью, а его доход — как особый вид жалованья, ибо никакой иной социальной организации мы еще не знаем. Но жалованье может быть урегулировано и понижено, если оно слишком много отнимает от заработной платы. Точно также следует отразить предпринятую Марксом атаку на общество, — так я назвал бы его книгу… Вообще книга Маркса представляет собой не столько исследование, посвященное капиталу, сколько полемику против современной формы капитала, которую он смешивает с самым понятием капитала, откуда и проистекают его ошибки» («Briefe etc. von Dr. Rodbertus-Jagetzow, herausgegeben von Dr. Rud. Meyer». Berlin, 1881, Bd. I, S. 111, 48-е письмо Родбертуса). — В таких идеологических банальностях совершенно теряются смелые задатки «социальных писем» Родбертуса. Ф. Э.}

Само собой разумеется, при этом вычислении вычтена та часть продукта, которая лишь возмещает затраты постоянного капитала. — Г-н Л. де Лавернь, слепой поклонник Англии, скорее преуменьшает, чем преувеличивает это отношение.

Так как все развитые формы капиталистического процесса производства суть формы кооперации, то нет, конечно, ничего легче, как абстрагироваться от свойственного им антагонистического характера и расписать их в виде форм свободной ассоциации. Это проделал, например, граф А. деЛабордв «De l'Esprit d'Association dans tous les Interets de la Communaute». Paris, 1818. Янки Г. Кэри с таким же успехом проделывает порой этот же фокус даже применительно к отношениям рабской системы.

Хотя физиократы не раскрыли тайны прибавочной стоимости, им все же было ясно то, что, прибавочная стоимость есть «такое богатство, которым он» (владелец богатства) «может самостоятельно и свободно распоряжаться, богатство, которое он не купил, но которое он продает» (Turgot. «Reflexions sur la Formation et la Distribution des Richesses», p. 11).

«Г-н Рикардо довольно искусно обходит ту трудность, которая на первый взгляд грозит опрокинуть его учение о том, что стоимость зависит от количества труда, примененного в производстве. Если проводить этот принцип со всей строгостью, то из него вытекает, что стоимость труда зависит от количества труда, примененного в его производстве, — что, очевидно, нелепо. Поэтому г-н Рикардо ловким маневром ставит стоимость труда в зависимость от количества труда, требующегося для производства заработной платы, или, говоря его собственными словами, стоимость труда следует определять количеством труда, требующимся для того, чтобы произвести заработную плату; а под этим он подразумевает количество труда, требующееся для производства денег или товаров, получаемых рабочим. Это то же, как если бы мы сказали, что стоимость сукна следует определять не тем количеством труда, какое затрачено на его производство, а тем, какое затрачено на производство того серебра, на которое обменивается сукно» ([S.Bailey.] «A Critical Dissertation on the Nature etc. of Value», p.50, 51).

«Если вы и называете труд товаром, то он все же не похож на тот товар, который сначала производится с целью обмена, а затем выносится на рынок, где должен быть обменен в определенных количествах на другие товары, имеющиеся одновременно на рынке; труд создается лишь тогда, когда он вынесен на рынок, более того, он выносится на рынок раньше, чем он создан» («Observations on certain Verbal Disputes etc.», p. 75, 76).