Мераб Мамардашвили - Формы и содержание мышления

Гегель подчеркивает, что в последнем речь идет о связях именно высшей ступени предмета, вычленяемых иначе, чем связи проявления его во времени. «В более спекулятивном смысле, — пишет Гегель в «Философии права», — способ наличного бытия понятия и его определенность суть одно и то же. Но нужно заметить, что моменты, результат которых есть определенная дальше форма, предшествуют ей как определенные понятия в научном развитии идеи, но не предшествуют ей как образования во временном развитии. Так, например, идея, определенная как семья, имеет своей предпосылкой определения понятия, как результат которых она будет представлена в дальнейшем изложении. Однако данность этих внутренних предпосылок также и самих по себе в качестве права, собственности, договора, морали и т. д. представляет собой ту сторону, которая лишь в высшей, более завершенной стадии приходит к этому своеобразно оформленному наличному бытию своих моментов… Но то, что мы получаем таким образом, есть ряд мыслей и затем еще другой ряд существующих форм, причем, может случиться, что временная последовательность в действительном явлении окажется отчасти иной, чем последовательность понятия. Так, например, нельзя сказать, что собственность существовала раньше семьи, и, несмотря на это, она рассматривается раньше семьи» (Гегель. Соч., т. VII, стр. 56–57). Это гениальное изложение. В иной форме оно повторено и Марксом во «Введении» к «Критике политической экономии».

Гегель. Соч., т. IX, стр. 34.

Конечно, поскольку ответвлениями абсолютного духа Гегель считает массу сторон общественной деятельности, то при рассмотрении философии фактически учитывается вся историческая эпоха, зачастую дается яркая картина социальной, культурной, научной и т. п. жизни эпохи (того, что Гегель называет «духом народа», «определенностью народного духа»). Но этот эмпирический материал не воссоздается согласно его собственным внутренним связям, и философия эпохи раскрывается как этап познания лишь со стороны своего абстрактного выражения, включаемого логическим анализом в схему «саморазличения понятия». К такому анализу этапов истории познания применимо то, что Энгельс говорил о гегелевском способе трактовки эпох истории общества: «…вместо того чтобы объяснять историю древней Греции из ее собственной внутренней связи, Гегель просто-напросто объявляет, что эта история есть не что иное, как выработка «форм прекрасной индивидуальности» (К. Маркс, Ф. Энгельс. Избр. произв., т. II, М., 1948, стр. 372). См. по этому вопросу работу К- С. Бакрадзе «Система и метод философии Гегеля» (Тбилиси, 1958).

Гегель. Соч., т. IX, стр. 518.

См.: Гегель. Соч., т. IX, стр. 26–28.

Гегель. Соч., т. IX, стр. 34.

Критика «сериальной» диалектики Прудона, которую Маркс дал в «Нищете философии», адресовалась им и Гегелю — «учителю» Прудона.

К. Маркс. К критике политической экономии. М., 1951, стр. 46.

К. Маркс и Ф.Энгельс. Соч., т. 2, стр. 86.

См.: К- Маркс. Нищета философии. М., 1956, стр. 84.