Г Кириленко - Философия

387

Философия Гартмана - не анахронизм, не создание мировой схематики. Недаром сам он открыто отказывает в применимости понятия "субстанция" не только к сфере духа, но и даже к живой природе. Его иерархия модусов, атрибутов, моментов, сфер бытия не есть продукт порождения некоей обособленной субстанцией. Бытие не может порождаться, возникать или исчезать, тогда это уже небытие. В человеческой жизни бытие как абсолютная устойчивость проявляется по-разному. Человек не может говорить о бытии вне сущего, вне его конкретных форм, оптического (относящегося к сущему, к предметно-чувственному). Но он может создать структуру мира, основанную на принципе устойчивости, может выявить смысловую структуру мира, рассмотреть мир под углом бытия. Это абсолютно статический мир, мир непреложности. Человек должен "биться" об острые углы бытийных форм, и эти точки "ударов" бытия, моменты обнаружения бытия Гартман обозначил в категориях субстанции, консистенции, субсистенции, реальности, возможности и т.д. Различные формы "обнаружения Бытия" как абсолютной устойчивости, непроницаемости, трансцендентности в своей жизни рождает различные формы переживаний "столкновения с бытием".

Бытие "сплошно", если вспомнить интуицию бытия Парменида, но нам оно дано как структурность и иерархичность, как способность различения, как "антистановление", не стирающее все границы, сливающее в одно субъект и объект, но возводящее барьеры, устанавливающее границы.

Свидетельством того, что Гартман строит новую, не похожую на традиционные онтологии концепцию, является его анализ категории "возможность". Реальная возможность не отличима от действительности, ибо ее основная "бытийная" характеристика - действенность. Это означает, что возможность определяет наши действия не в меньшей, а может, даже в большей степени, чем действительность: в силу своей неопределенности сила давления бытия на нас в форме возможного усиливается. Неуверенность, надежда, риск, сопротивление, человеческая деятельность в условиях принципиальной непредсказуемости последствий - все это знаки бытия как возможного.

Идея структурности, многослойности бытия, таким образом, не есть попытка проникновения в структуру бытия как трансценденции. Это не мир без человека и не мир, где человек является его элементом. Это, скорее, описание границ человеческого мира, его смысловых пределов, попытка упорядочения

388

различных форм столкновения с трансцендентным. Можно сказать, что переживание многослойности, многоаспектности бытия, его структурности есть "пространственное переживание". Бытие в понимании Гартмана есть пространство.

Другой формой новой онтологии является рассмотрение бытия как времени в современной герменевтике. Герменевтика (от греч. разъясняю, истолковываю) первоначально - это искусство истолкования текстов - символов, иносказаний, произведений древних поэтов, затем - Библии. Позже герменевтику связывают с проблемами перевода произведений древних авторов. В качестве самостоятельного философского направления герменевтика начала складываться в немецком романтизме (Ф.Шлейермахер). Современная философская герменевтика связана с именами М.Хайдеггера, Х.-М.Гадамера, П.Рикера, Ю.Хабермаса.

Х.-Г.Гадамер в своем труде "Истина и метод" рассматривает бытие как "вневременность во времени", как границу столкновения конечного с бесконечным. Площадкой исследования бытия становится сфера исторического, сфера общения человеческого с "преданием", традицией. Человек не может ни жить в истории, во времени вообще, ни понимать историю, если он ощущает себя "интерпретатором-творцом", если он относится к истории как к некоей видимости, которая является результатом его активной, постоянно "пересоздающей" мир деятельности, если он сообразно конкретным обстоятельствам, "нуждам момента", своим личным или групповым интересам или же во имя служения идеалам гуманизма, социальной справедливости меняет оценки исторических событий, "переписывает" историю, вкладывает свой собственный смысл в великие художественные произведения.

В этом случае пребывание в истории теряет четкие контуры, превращается в набор бытийных трансформаций.

Возможен и другой вариант: осмысливая прошлое, мы не "пересоздаем" его, подтягивая к какой-то точке в настоящем, а погружаемся в это прошлое, вживаемся в него, сливаемся с ним и тогда уже не видим себя, утрачиваем дистанцию, перевоплощаемся. Сохранить себя во времени - крайне сложная задача: человек то растворяется в его потоке, то начинает говорить "от имени Вечности", считая таковой свою собственную ограниченность, растворяя тем самым историю в себе. Ощущение времени как преграды исчезает.

389

Современная герменевтика воссоздает иную модель человека во времени как формы причастности к бытию. Гадамер начинает, казалось бы, с частного вопроса, вопроса о "классическом" в культуре. "Классическое" говорит об отстоянии и недостижимости, его значение устойчиво, "непрерывно", сила его "обращения к нам " принципиально не ограничена, как и продолжительность обращения. Философско-онтологический смысл обращения к классическому заключается в следующем. Само присутствие непреходящего совершенства среди нас свидетельствует о том, что это совершенство - образец именно для нас, мы стремимся его достигнуть; неограниченная сфера его действия - это вся наша культура. Мы не можем жить, не относясь к чему-то как к образцу, как к "классическому". Это недостижимое есть основа нашего мира, мы не разделены с ним, а объединены "в различении", в непреодолимости дистанции, отделяющей нас от "классического". Мы не можем произвольно обращаться с классическим, перекраивать смыслы, заключенные в нем. Его совершенство в том и состоит, что классическое как бы само себя истолковывает, задает способ собственного понимания. Следовательно, классическое не только недостижимо; оно сопротивляется отождествлению с иными, поздними его интерпретациями. Классическое в нашей жизни - это ощущение законченности, наличия всей полноты смысла, к нему нельзя ничего "добавить" , приблизить к реалиям современной жизни, оно как бы ведет самостоятельное, не нуждающее в наших дополнениях-интерпретациях существование, оно живет "само по себе". Заключая в себе свою собственную интерпретацию, оно возводит барьер между собой и всяким, кто на него посягает: "...в классическом, - пишет Гадамер, получает свое высшее выражение всеобщий характер исторического бытия" [1].

1 Гадамер Х.-Г. Истина и метод. М., 1988. С. 343.

Все используемые Гадамером категории - "понимание", "дистанция", "традиция" - есть не категории чисто познавательные; сама герменевтика в истолковании Гадамера выходит далеко за рамки традиционного понимания ее как деятельности по истолкованию текста. Герменевтика - это онтология, рассмотрение форм подчиненности человека времени и попыток его преодоления. На первый взгляд, трудно совместить парменидовс-кое представление о бытии как абсолютно устойчивом, неподвижном, нераздельном с гадамеровской концепцией бытия