Г Кириленко - Философия

1 Кистяковский Б.Н. В защиту права. // Вехи. М., 1990. С. 102.

Исторические типы морали

Исторический тип морали определяется целой совокупностью признаков: соотношением моральных норм и обычаев, характером санкций, соотношением поступка и его мотива, в конечном итоге - степенью автономности субъекта нравственности, зрелостью личности.

Страх перед наказанием за совершенный поступок - самая простая форма социального контроля, распространимая даже на коллективные взаимоотношения в биологических популяциях. В ранних человеческих общностях чувство страха преобладало по отношению к чужим, потенциально враждебным иноплеменникам.

По отношению к "своим" внутри группы действует механизм "стыда". В чувстве стыда выражена уже простейшая форма социального контроля, отделивпгаяся от ее группового носителя и ставшая самооценкой индивида. Стыд - это страх осуждения "своими". Стыд не предполагает разграничения мотива и поступка. Стыдиться (или гордиться, гордость - положительная форма социального контроля этого типа) можно и случайной ошибки, гордиться можно случайной, немотивированной удачей, победой, не зависящей от победителя. Античная культура в основном была воплощением того типа нравственности, для которой наиболее характерной формой самооценки были "стыд" и "гордость". Человек судит себя по объективному результату, а не по мотивам поступка (таковы герои Еврипида: Федра, Геракл, Тесей). Стыд не осознавался как стыд перед собой, он как бы вынесен вовне и воплощен в образе Эриний, преследующих того, кто совершил зло.

616

Неотделенность еще внутреннего мира от внешних проявлений человеческой активности отразилась на характере дружеских отношений. Наиболее тесно связывала людей в "героическую" эпоху Древней Греции дружба, скрепленная договором. Героические действия, совершенные Ахиллом под Троей, были связаны с необходимостью отомстить за гибель своего друга Патрокла. Главным в дружбе был ее "практический" характер, мотив не отделялся от действия.

Другой тип нравственности характерен для сословного общества. Здесь центральным оказывается такой регулятор поведения, как честь. Чувство стыда трансформируется в чувство бесчестья. Понятие чести не столько выражает персональную репутацию индивида, сколько определяет значимость той общности, к которой он принадлежит. Понятие чести воплощается в корпоративные " кодексы чести ". Идеалом дворянского сословия было сознательное изгнание страха и утверждение чести как основного "законодателя" поведения дворянина. Дуэль - процедура по восстановлению чести. С этих позиций храбрость самоцель дворянина, это не средство служения государственной пользе. В отличие от более ранних типов нравственности, в данном случае поражение или победа не есть критерий нравственного поступка. Главное - личное бесстрашие, то есть следование закону чести, что предполагает индивидуальную мотивацию, а не только позитивный результат поступка. Но корпоративное одобрение вызывают только определенные внутренние побуждения, воплощенные в определенные действия. Дуэль, способность добровольно взглянуть в лицо смерти, становится особым "очищающим" ритуальным действием, смывающим печать личного бесчестья. Причем индивидуальному решению в дуэли отводится серьезная роль: необходимо решить, достаточно ли только простого вызова, или "обозначения" боя (выстрел в воздух), или же оскорбление необходимо смыть кровью [1]. Для низших сословий понятие чести часто связано с уровнем мастерства, с трудом, как достойным человека занятием.

1 Лотман Ю.М. Дуэль. // Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре. Спб, 1994.

Понятие достоинства оказывается в центре нравственного сознания уже в новое время. Достоинство мыслится как то, что должно быть присуще каждому индивиду, должно носить всеобщий характер. С этой точки зрения, дуэль - лишь ритуали

617

зированное убийство, унижающее достоинство человека действие. Достоинство предполагает расхождение между должным и сущим, что открывает простор для личного самосовершенствования. Понятие человеческого достоинства предполагает ощущение индивидом себя как представителя "рода человеческого" в целом, ставшее мотивом его поведения. Чувство собственного достоинства предполагает значительную вариативность поведения индивида, открывает возможность различных его интерпретаций. В частности, диапазон интерпретации понятия достоинства находится между полюсами безграничного самоутверждения индивида и ощущением огромной ответственности за свои поступки перед человечеством. Основополагающим для истолкования идеи человеческого достоинства является принцип гуманизма, который и сам имеет различные интерпретации. Гуманизм выражен и в идее И.Канта, согласно которой человек всегда является целью и не может стать средством. Но существует и марксистский, "конкретный" гуманизм, согласно которому отдельный человек может и даже должен с радостью стать средством для прогрессивного развития человечества в целом. Ж.П.Сартр рассматривает гуманизм как абсолютную свободу человека, не стесненную внешними условиями и внутренней " цензурой ". В религиозной христианской традиции гуманизм подвергается критике, рассматривается в качестве одного из самых больших заблуждений человечества (Н.Бердяев, Ю.Бохеньский). Гуманизм как поклонение человека самому себе рассматривается как форма идолопоклонничества, несвободы человека.

"Золотое правило" нравственности

Принцип гуманизма наиболее ярко выражен в так называемом "золотом правиле" нравственности. История становления этого принципа как основы нравственного поведения одновременно является историей становления нравственности. В современном его значении "золотое правило" начинает использоваться с XVIII века.

Изначально, в условиях родоплеменной общности, действовал универсальный обычай кровной мести ("око за око, зуб за зуб"), талион, содержание которого сводится к идее равного воздания: "возмездие по отношению к представителю другого рода должно быть равно причиненному им ущербу тебе или

618

членам твоего рода". Этот жестокий с современной точки зрения обычай ограничивал вражду родов, вводил ее в определенные рамки, ибо требовал строго равного воздаяния. В талионе отражена спаянность рода и отчужденность межродовых взаимодействий.

Разрушение родоплеменных отношений вело к невозможности четкого разделения на "своих" и "чужих". Внеродовые экономические связи порой оказывались важнее связей родственных. Как индивид уже не желает отвечать за прегрешения своих родственников, так и родовая общность не стремится брать на себя ответственность за проступки своих членов. В этих условиях талион, рассчитанный на действия в рамках взаимоотношений "своих" и "чужих", теряет свою эффективность. Возникает необходимость формирования нового принципа регуляции межиндивидуальных отношений, не зависящего от родоплеменной принадлежности индивидов.