Карл Маркс - Собрание сочинений, том 15

Много говорилось, — воскликнул г-н Форстер, — о мнимой блокаде. Но не является ли мнимым этот список, представленный гг. Янси и Манном? Такому же анализу он подверг дополнительный список г-на Мэзона и вдобавок показал, что число проскользнувших крейсеров составляет всего лишь 3 или 4, тогда как в последнюю англо-американскую войну [295]не менее 516 американских крейсеров прорвали английскую блокаду и беспокоили английские берега. «Наоборот, эта блокада была исключительно эффективной, начиная с момента ее объявления».

Дальнейшие доказательства дают отчеты английских консулов, и особенно южные прейскуранты. 11 января премия за провоз хлопка в Англию достигала в Новом Орлеане 100 %, прибыль от ввоза соли — 1500 %, а прибыль от военной контрабанды была несравненно более высокой. Несмотря на столь соблазнительные перспективы прибыли, было одинаково невозможно провозить как хлопок в Англию, так и соль в Новый Орлеан или Чарлстон. В действительности г-н Грегори жалуется не на то, что блокада была неэффективна, а на то, что она была слишком эффективна. Он призывает нас покончить с блокадой и тем самым положить конец промышленному и торговому застою. Достаточно спросить: «Кто предлагает палате нарушить блокаду? Представители бедствующих округов? Раздается ли этот призыв из Манчестера, где принуждены закрывать фабрики, или из Ливерпуля, где суда стоят на приколе в доках из-за отсутствия грузов? Напротив. Он раздается из Голуэя и поддерживается Норфолком».

Среди друзей сецессионистов привлек к себе внимание еще г-н Линдси, крупный судостроитель из Северного Шилдса. Линдси предлагал Союзу использовать свои верфи и с этой целью совершил поездку в Вашингтон, где его постигла неудача в связи с тем, что его деловые предложения были отклонены. С этих пор он обратил свои симпатии на страну сецессии.

Дебаты были завершены пространной речью сэра Р. Палмера генерал-солиситора, выступившего от имени правительства. Он с юридической основательностью доказал действительность и эффективность блокады с точки зрения международного права. При этом он в самом деле вдребезги разбил, как его упрекал лорд Сесил, «новые принципы», провозглашенные Парижской декларацией 1856 года. Между прочим, он выразил свое удивление тем, что г-н Грегори и К° позволяют себе ссылаться в английском парламенте на авторитет г-на Отфёя. Действительно, это новоявленный «авторитет», открытый в бонапартистском лагере. Статьи Отфёя в «Revue contemporaine» [296]о морском праве нейтральных стран доказывают либо полное невежество, либо mauvaise foi [злой умысел. Ред.] по приказанию свыше.

Вместе с полным поражением парламентских друзей сецессионистов в вопросе о блокаде отпадают все расчеты на разрыв отношений между Англией и Соединенными Штатами.

Написано К. Марксом 8 марта 1862 г.

Напечатано в газете «Die Presse» № 70, 12 марта 1862 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с немецкого

С какой бы точки зрения ни рассматривать Гражданскую войну в Америке, она представляет зрелище, не имеющее себе равного в летописях военной истории. Огромные размеры территории, из-за которой идет борьба; большая протяженность фронта операционных линий; громадные массы неприятельских армий, при создании которых вряд ли можно было опереться на какую-нибудь ранее существовавшую организационную базу; баснословные расходы на содержание этих армий; способ руководства ими и общие тактические и стратегические принципы ведения войны — все это совершенно ново для европейского наблюдателя.

Сецессионистский заговор, организованный задолго до начала войны и пользовавшийся покровительством и поддержкой правительства Бьюкенена, дал Югу возможность выступить первым — преимущество, с помощью которого он только и мог надеяться на достижение своей цели. Испытывая угрозу со стороны населяющих его территорию рабов и значительной части самих белых, выступающих за сохранение Союза, имея на две трети меньше свободных жителей, чем Север, но зато более готовый к нападению благодаря множеству авантюристических бездельников, укрывшихся на его территории, Юг мог добиться успеха только в случае быстрого, смелого, почти дерзновенного наступления. Если бы южанам удалось занять Сент-Луис, Цинциннати, Вашингтон, Балтимор и, быть может, Филадельфию, то они могли бы рассчитывать на панику, во время которой дипломатия и подкуп сумели бы обеспечить признание независимости всех рабовладельческих штатов, В случае же неудачи этой первой атаки, по крайней мере в решающих пунктах, их положение с каждым днем неизбежно должно было ухудшаться при одновременном усилении Севера. Это обстоятельство было правильно расценено лицами, в подлинно бонапартистском духе организовавшими сецессионистский заговор. Они открыли кампанию соответствующим образом. Их банды авантюристов набросились на Миссури и Теннесси, в то время как их считавшиеся более регулярными войска напали на Восточную Виргинию, подготовляя coup de main [внезапный удар. Ред.] против Вашингтона. Неудача этого предприятия означала с военной точки зрения проигрыш всей кампании южан.

Север вступил на арену военных действий неохотно, вяло, как этого и следовало ожидать при его более высоком промышленном и торговом развитии. Социальный механизм здесь несравненно сложнее, чем на Юге, и потребовалось гораздо больше времени, чтобы направить его движение по этому необычному пути. Вербовка добровольцев сроком на три месяца была большой, но, быть может, неизбежной ошибкой. Политика Севера заключалась в том, чтобы на первых порах ограничиваться обороной во всех решающих пунктах, организовывать свои силы, тренировать их посредством операций небольшого масштаба, не подвергая риску решительных сражений, и, наконец, как только организация достаточно укрепится, а армия одновременно более или менее очистится от предательских элементов, перейти в энергичное непрерывное наступление и, прежде всего, отвоевать Кентукки, Теннесси, Виргинию и Северную Каролину. Превращение граждан в солдат должно было занять на Севере больше времени, чем на Юге. Но, добившись однажды этого превращения, можно было рассчитывать на индивидуальное превосходство северян.

В общем и целом, за вычетом ошибок, объяснявшихся скорее политическими, чем военными причинами, Север действовал в соответствии с вышеуказанными принципами. Малая война в Миссури и Западной Виргинии, наряду с защитой населения, сохранившего верность Союзу, приучала в то же время войска к полевой службе и к огню, не подвергая их опасности серьезных поражений. Позор Булл-Рана [297]был до известной степени результатом прежней ошибки — вербовки добровольцев на три месяца. Было нелепо бросить необученных рекрутов в лобовую атаку против сильной позиции, в неудобной местности, при наличии лишь незначительно уступающего им по численности неприятеля. Паника, которая в решающий момент овладела войсками Союза и причины которой до сих пор еще не выяснены, не могла удивить людей, хоть сколько-нибудь знакомых с историей народных войн. Подобные вещи случались очень часто с французскими войсками в 1792–1795 гг., что, однако, не помешало тем же войскам одержать победы при Жемапе и Флёрюсе, Монтенотте, Кастильоне и Риволи [298]. Плоские шутки европейской печати по поводу паники у Булл-Рана можно извинить только одним обстоятельством — предшествующим бахвальством части североамериканской прессы.