Фридрих фон Хайек - Дорога к рабству

Тем, кто в этом сомневается, могу порекомендовать обратиться к свидетельству лорда Морли, который в своих «Воспоминаниях» называет «общепризнанным» тот факт, что «основные идеи эссе „О свободе“ не являются оригинальными, но пришли к нам из Германии».

Определенное родство между социализмом и организацией Прусского государства несомненно. Оно признавалось ужо первыми французскими социалистами. Еще задолго до того, как идеал управления целой страной по принципу управления фабрикой стал вдохновлять социалистов девятнадцатого столетия, прусский поэт Новалис жаловался, что "ни одна страна никогда не управлялась настолько по образцу фабрики, как Пруссия после смерти Фридриха Вильгельма". (См.: Novalis [Friedrich von Hardenberg]. Glauben und Liebe, oder der Konig und die Konigin, 1798).

В самом деле, уже в 1931 г. в "Отчете Макмиллана" можно было прочитать о "наблюдающейся в последние годы перемене в самом подходе правительства к своим функциям и усилении тенденции кабинета министров, независимо от партийной принадлежности, все более активно управлять жизнью граждан". И далее: "Парламент проводит все больше законодательных актов, непосредственно регулирующих повседневные занятия населения, и вмешивается в дела, прежде считавшиеся не входящими в его компетенцию". И это написано еще до того, как в конце того же года Англия наконец решилась на кардинальный поворот и в период 1931–1939 гг. до неузнаваемости преобразовала свою экономику.

Почти полностью забыты сегодня и гораздо более поздние предостережения, сбывшиеся с ужасающей точностью. Не прошло и тридцати лет с тех пор, как Хилэр Беллок писал в книге, объясняющей события, происшедшие с тех пор в Германии, лучше, чем любое исследование, написанное постфактум: "воздействие социалистического учения на капиталистическое общество приведет к появлению новообразования, не сводимого к породившим его источникам, — назовем его Государством всеобщего порабощения". (Hilaire Веllос. The Servile State, 1913, 3rd ed. 1927, p. XIV).

Так, поистине фатальные и до сих пор дающие о себе знать последствия имело для Европы подчинение и частичное уничтожение немецкой буржуазии владетельными князьями в XV–XVI вв.

Этот процесс я попытался проанализировать в двух сериях статей: "Сциентизм и изучение общества" и "Контрреволюция науки", опубликованных в журнале "Есоnomica" в 1941–1944 гг.

К. Mannheim. Man and Society in an Age of Reconstruction, 1940, p. 175.

Discours prononce a I’assemblee constituante le 12 Septembre 1848 sur la question du droit au travail. Oeuvres completes d’Alexis de Tocqueville, vol. IX, 1866, p. 546.

Max Eastman. Stalin’s Russia and the Crisis of Socialism, 1940, p. 82.

W. H. Сhamberlin. A False Utopia, 1937, p. 202–203.

F. A. Vоigt. Unto Caesar, 1939, p. 95.

"Atlantic Monthly", November 1936, p. 552.

P. Drucker. The End of the Economic Man, 1939, p. 230.

Весьма поучительную картину эволюции идей многих фашистских лидеров можно найти в сочинении P. Михельса (вначале — марксиста, затем — фашиста): R. Michels. Sozialismus und Faszismus. Munich, 1925, vol. II, pp. 264–266, 311–312.

"Social Research", vol. VIII, № 4, November 1941. — B этой связи можно вспомнить, что в феврале 1941 г. Гитлер посчитал целесообразным заявить в одном из публичных выступлений, что "национал–социализм и марксизм в основе своей — одно и то же". (См. "The Bulletin of International News", XVIII, № 5, 269. — Издание Королевского института по международным делам).

Из заметок Адама Смита 1755 г., цитируемых Дугаллом Стюартом в его "Краткой биографии Адама Смита".

Правда, в последнее время некоторые кабинетные социалисты, под влиянием критики n из опасений потерять в планируемом обществе свободу, изобрели новую концепцию — "конкурентный социализм", которая, как они надеются, позволит избежать опасностей централизованного планирования и соединить уничтожение частной собственности с сохранением всех свобод. И хотя в некоторых ученых журналах завязалась какая–то дискуссия об этой новой разновидности социализма, практических политиков она вряд ли заинтересует. А если бы и заинтересовала, то нетрудно показать (и автор уже пытался это сделать — см.: "Economica", 1940), что концепция эта абсолютно иллюзорна и внутренне противоречива. Невозможно установить контроль над всеми производственными ресурсами, не определяя, кто и для кого будет эти ресурсы использовать. И хотя при "конкурентном социализме" планирование должно идти окольными путями, результаты его будут теми же самыми, а элемент конкуренции останется не более чем бутафорией.

Более подробно этот вопрос обсуждается в очерке профессора Л. Роббинса "Неизбежность монополий". См. в кн.: "Economic Basis of Class Conflict", 1939, pp. 45–80.

Final Report and Recommendations of the Temporary National Economic Committee, 77th Congress, 1st Session, Senate Document, No 35, 1941, p. 89.

C. Wilсоx. Competition and Monopoly in American Industry. — "Temporary National Economic Committee", Monograph No. 21, 1940, p. 314.

Reinhold Niebuhr. Moral Man and Immoral Society (1932).

Когда я уже читал корректуру этой книги, пришло известие, что работы по обслуживанию автомагистралей в Германии временно приостановлены!

Sidney and Beatrice Webb. Industrial Democracy, p. 800.

H. J. Laski. Labour and the Constitution, "The New Statesman and Nation", No 81 (New Series) Sp. 10th, 1932, p. 277. B книге, где проф. Ласки впоследствии развил свои идеи более подробно, (Democracy in Crisis, 1933, особ. стр. 87), его убежденность в том, что парламентской демократии нельзя позволить превратиться в препятствие на пути социализма, выражена еще более прямо: социалистическое правительство не только "возьмет в свои руки широкие полномочия и будет править с помощью декретов и распоряжений, имеющих силу закона", а также "приостановит действие классических процедурных правил, предусматривающих формы протеста или оспаривания действий правительства", но даже само "сохранение парламентской формы правления будет зависеть от получения им (т. е. лейбористским правительством) от консервативной партии гарантий того, что результаты его реформаторской деятельности не будут аннулированы в случае поражения на выборах"!

Поучительно в этой связи кратко рассмотреть правительственный документ, в котором в последние годы обсуждались эти вопросы. Еще тринадцать лет назад, т. е. до того, как Англия окончательно отказалась от экономического либерализма, процесс делегирования законодательных полномочий уже зашел так далеко, что было решено создать комитет, чтобы выяснить, "какие гарантии являются желательными или необходимыми для обеспечения верховной власти Закона". В своем докладе "Комитет Дономора" (Report of the [Lord Chancellor’s] Comittee on Ministeris Powers, cmd. 4060, 1932) показал, что уже тогда парламент прибегал к "делегированию полномочий оптом и без разбора", но счел это (это было до того, как мы действительно заглянули в тоталитарную пропасть!) явлением неизбежным и относительно безобидным. И действительно, передача полномочий как таковая не обязательно представляет опасность для свободы; интересно, почему она стала необходимой в таком масштабе. Среди причин, перечисленных в отчете, на первом месте стоит тот факт, что "парламент в наши дни принимает ежегодно столько законов" и "многие подробности носят настолько специальный характер, что не подходят для парламентского обсуждения". Но если все дело в этом, то непонятно, почему нельзя проработать технические подробности до, а не после принятия закона парламентом. Гораздо более важная причина того, почему во многих случаях "если бы парламент не прибегал к делегированию законодательных полномочий, то оказался бы не в состоянии принять именно такие и такое количество законодательных актов, сколько требует общественное мнение", наивно раскрыта следующей фразой: "многие из законов столь сильно влияют на человеческую жизнь, что главное здесь — гибкость"! Что это означает, как не предоставление права принимать решения по своему усмотрению (так называемых "дискреционных полномочий"), то есть власти, не ограниченной никакими закрепленными правом принципами, которая, по мнению парламента; не поддается ограничению твердыми и недвусмысленными правилами?