Николай Мальцев - Энергоинформация сущего мира и вирусных инфекций. Философия науки и веры

По своей честности и порядочности Андрей Скляров не согласился с общим мнением и стал исследовать мегалиты в поисках альтернативы научно признанной эволюции человека. Но в рамках официальной науки с такими взглядами ему было нечего делать. Наука отказалась выделять средства на исследования, которые противоречили научной парадигме. Скляров ушел из официальной науки, но благодаря неутомимому энтузиазму, ему удалось найти группу сподвижников и организовать самофинансирование экспедиций по исследованию древних мегалитов. В созданную им группу энтузиастов-исследователей входили образованные и высоко эрудированные люди, которые назвали свое сообщество «Лабораторией альтернативной истории». За свою короткую творческую жизнь, Скляров, как руководитель исследовательских экспедиций по изучению мегалитов, побывал в 27 странах мира. Многократно такие экспедиции организовывались и на территории России, например, в горную Шорию Алтая. Собранный научный материал обобщался и публиковался в независимых от официальной науки издательствах, а сам процесс исследования мегалитов выкладывался ни интернетовских ресурсах Ютуба. Сам я с большим любопытством просмотрел на Ютубе множество видеоблогов с отчетом экспедиций Андрея Склярова, как и видеоблоги других исследователей на эту тему и на тему исследования всего того, что не находит научного объяснения. Его видеоблоги съемок мегалитов и пояснения к ним, указывали на сверхвозможности их строителей и разваливали дарвинскую эволюцию как карточный домик. У кого есть возможность, рекомендую просмотреть видеоотчеты экспедиций Склярова, которые наглядно и убедительно доказывают, что ранние и наиболее древние мегалиты, не в одном месте, а сразу по всем материкам и островным территориям земного шара, строились по каким-то технологиям, которые недоступны современному человечеству. Причем ручным трудом, даже с использованием современной строительной техники, построить их было невозможно. Однако, мое отношение к научному объяснению эволюции человека, как и ко всей современной научной парадигме, изменилось ещё до того, как появился интернет. Полностью доверял я науке, лишь пока учился в школе и получал образование в Высшем Военно-Морском училище радиоэлектроники (ВВМУРЭ) им. А.С. Попова, как инженер по автоматике, телемеханике и вычислительной технике. Будучи офицером на атомном подводном крейсере стратегического назначения Северного Флота СССР, ещё в 70 годах прошлого века я постепенно увлекся изучением научно- необъяснимых явлений и самостоятельно пришел к выводу, что не только по вопросам эволюции человека, но и по многим фундаментальным теориям парадигма материалистической науки ошибочна и ложна.

Помогло мне, то обстоятельство, что все 32 года моей учебы и флотской службы на различных должностях были связаны с добычей, обработкой, анализом на правдивость и использованием правдивой информации на обеспечение безопасности и повышения боеготовности ВоенноМорского Флота СССР. Сначала с помощью радиоэлектронных технических средств и подчиненного личного состава я отвечал за добычу и анализ информации о подводной и надводной обстановке во время боевых трехмесячных служб без всплытия на поверхность или на коротких выходах на учебные стрельбы своего родного атомохода РПКСН «К-423». Без находящегося в моем заведовании радиоэлектронного вооружения атомоход становился глух и слеп и не мог ходить по морям и океанам, да ещё и выполнять в нужный момент учебные ракетные и торпедные стрельбы, и при этом точно попадать в цель, как ракетами, так и учебными торпедами. Но поставляемая техническими средствами информация, особенно в подводном положении, всегда носит в себе неопределенность и требует глубочайшего анализа человеческим разумом, чтобы повысить её правдивость и достоверность хотя бы до 90–95 процентов. На боевых службах, да и на торпедных стрельбах по причине потери скрытности, использовать активные гидроакустические средства, было запрещено. Мы пеленговали лишь шумы целей, а дистанцию до них, направление и скорость их движения должны были определять и домысливать собственным разумом, а для этого нужно было иметь множество косвенных данных о гидрологии, а также достаточно развитое объемно-пространственное мышление. Все 11 лет службы на атомном ракетоносце, кроме поддержания электронных средств обнаружения в исправном состоянии, я занимался тем, что анализировал получаемую от них неполную информацию, и методом анализа повышал её достоверность до правильного принятия решения. На боевых службах нам нужна была скрытность. Никто не должен был знать, где мы находимся и откуда мы можем применить ракетно-ядерное оружие по вероятному противнику, поэтому мы всегда выбирали такой курс, чтобы разойтись с любыми надводными кораблями на максимальной дистанции. И это нам всегда удавалось, в том числе, благодаря и моему умению правильно оценивать обстановку, и умению из неопределенной информации формировать достоверную картину об окружающей обстановке.

При торпедных стрельбах, используя только тракт шумопеленгования, мы обязаны были точно определить дистанцию до цели и все её параметры движения. Дело в том, что выпущенная по цели торпеда идет до неё несколько минут, и за это время цель обязательно переместится вправо или влево от того пеленга, по которому она находится на момент выхода торпеды из торпедного аппарата. Поэтому мы стреляем торпедой не в текущее местоположение цели, а в расчетную точку, где эта цель будет на момент встречи торпеды с целью. Если мы мысленным анализом и дополнительным маневром, руководствуясь только направлением шума цели, не определим точную дистанцию, а также курс и скорость цели, то наша учебная торпеда пройдет мимо цели, и мы получим двойку за умение применять торпеды для собственной самозащиты. Могу с гордостью сказать, что я в совершенстве освоил эту сложную науку, вытаскивать из неопределенной информации нужные данные и формировать из них достоверные параметры цели. На нашем атомоходе часто выполняли свои зачетные торпедные стрельбы руководство нашей дивизии, и даже адмиралы-руководители других дивизий атомных лодок. Были случаи, когда меня брали в море на выполнение торпедных стрельб другие экипажи атомных лодок нашей дивизии. Однажды при моем участии и на нашем атомоходе мы выстрелили из-под воды торпедой в расчетную точку встречи торпеды с целью, когда дистанция до цели была 70 кабельтов или примерно 13 километров. У учебной торпеды, дальность хода ограничена. За несколько десятков метров до встречи с целью у торпеды прекратила работу двигательная установка. Она всплыла на поверхность, но была так точно направлена, что по инерции продолжая движение, сделала пробоину в борту советского БПК (большого противолодочного корабля), который использовался в качестве цели для торпедной атаки. Ничего подобного в других экипажах не случалось. Несмотря на то, что БПК на некоторое время был отправлен в ремонтный док для заделки пробоины, за точность наведения и за профессионализм экипажу за эту торпедную стрельбу была выставлена отличная оценка. Я всегда предоставлял руководителю стрельб достоверные данные о цели и обеспечивал успешность торпедных стрельб, чем горжусь до сих пор. И я совершенно уверен, что, именно, это непрерывное напряжение при анализе неопределенной информации, с целью добычи из неё достоверной информации, и стало фундаментом всех моих 20 научно-философских работ, в том числе и этой работы.