Михаил Попов - Обсуждение ПСС Ленина. Том 2

— Да. Ленин это разбирает настолько хорошо и подробно, что я бы назвал это по–студенчески — методичкой.

— Не будем забывать, что Ленин сдавал экзамены по юриспруденции и стал юристом, помощником присяжного поверенного. Так что, это человек, который прекрасно разбирался в юридических вопросах.

— Я тут вспомнил Ваши методички по созданию профсоюзов на предприятии. И получается, что ситуация опять та же самая, опять двадцать пять.

— Ну, а как вы хотели? Нас вернули опять в капитализм. То, что было историей, стало современностью. И если раньше эти работы имели историческое значение, то теперь они имеют насущное значение для современного рабочего класса. Потому что, он совершает свои первые шаги в организации классовой борьбы за свои интересы.

— Ещё в этом томе собрано много всего, что объединено под названием “экономический романтизм”: про теорию Адама Смита, Сисмонди, Рикардо. Разбираются их ошибки, почему это ошибки, почему именно так. Главный вывод для меня здесь в том, что эти ошибки может совершить человек, недостаточно погружённый в тему, и он их даже не воспринимает как ошибки.

— А чтобы он был погружён в эту тему, надо прочитать “Капитал” Карла Маркса. А Ленин, как человек прочитавший, показывает, как знание “Капитала” помогает ему разбираться в критике предшествующих учений. Те же Адам Смит, Рикардо — люди, которые внесли большой вклад в развитие экономической науки, а Карл Маркс пошёл дальше.

— И он показывает это настолько ясно, что некоторые основные положения “Капитала” уже откладываются в голове и получается, что после изучения Ленина, “Капитал” Маркса пойдёт просто как художественная литература.

— Он пойдёт так, что вы сможете не застревать на ключевых моментах, а отмечать для себя: вот то, о чём говорил Ленин. Всегда приятно найти первоисточник. А ведь можно было это пропустить, не заметить. Но если вы читаете “Капитал” после работ Ленина, то уже точно не пропустите.

— Это важно ещё и с точки зрения психологии изучения, потому что мы всегда ориентируемся на ошибки — свои и чужие. Они как якорь в нашей психике цепляются. И поэтому, если я вижу, что такие великие учёные совершили эти ошибки и указано почему, объяснено, то у меня это уже откладывается в голове, дальше я этот опыт учту.

— Есть такие моменты, которые незаметны. Скажем, Маркс и Энгельс многократно говорят о мелкой буржуазии, о мелкобуржуазном подходе. И Ленин об этом говорит во многих местах. Но хочу вам доложить, дорогие товарищи, как прочитавший Полное собрание сочинений Ленина, что вы ни в одном его экономическом произведении не найдёте определение мелкого буржуа. С другой стороны, во многих произведениях, которые вы не пропустите, если идёте подряд, прежде всего, в политических работах Ленин прямо определяет, что мелкий буржуа — это мелкий хозяйчик, работающий на рынок . Он обладает двумя свойствами: во–первых, он собственник средств производства, причём таких, которые не позволяют эксплуатировать других (грабли, топор, соха, пила…), а во–вторых, он трудится сам. Но он не был бы мелким буржуа, если бы он трудился сам, но не выносил свои продукты на рынок. Если бы он не выносил свои товары на рынок, а потреблял сам — вырастил огурчик или помидорчик и сам съел — то он тогда был бы не мелким буржуа, а патриархальным работником . Поэтому, когда Ленин перебирает, какие в России были уклады, то он называет уклад патриархальный, мелкобуржуазный, капиталистический, госкапитализм, и, наконец, коммунистический уклад.

Это вопросы, на которые приходится обращать внимание. Когда человек читает Ленина, у него возникают вопросы, а потом, дальше он находит и ответы на эти вопросы. Как это всё удержать в голове? У меня иногда спрашивают: у вас память хорошая? Я бы так не сказал. У меня логическая память — нормальная: если я знаю, как выводить понятия, то могу запомнить. А если просто запомнить — ну, это невозможно. Но если вы постоянно с этим сталкиваетесь и постоянно эти категории находятся в действии, в обращении, с их помощью всё доказывается и обосновывается, вот тогда вы осваиваете и политэкономию, и философию, и научный социализм, и историю в её марксистском изложении.

— Кстати, термин “научный социализм” я тут впервые заметил на странице 450. То есть, не научный коммунизм, а научный социализм.

— Да, а у Энгельса есть “Развитие социализма от утопии к науке”. И эта работа Энгельса не прошла даром. Поэтому Ленин и говорит, что есть всякие утопические социализмы, а есть научный социализм, и резко отделяет его от других работ. У нас в Красном университетеФонда Рабочей Академии и Ленинградского интернет–телевидения был вопрос: назовите социалистические учения. А некоторые товарищи слушатели перечисляют те учения, которые были разобраны в коммунистическом манифесте Маркса и Энгельса, но они там описали другие социализмы — утопические. А научный социализм — это как раз социализм Маркса и Энгельса.

— В конце каждого тома приводятся списки ссылок и указатель имён, которые Ленин упоминает. И их довольно много. А сколько цифр и таблиц в тексте! То есть Ленин не был абстрактным теоретиком, в чём любят его обвинять, а базировал всю теорию на фактическом материале и объяснял это. Редко встретишь такое.

— Да, и потом человек, который читает Ленина не подряд, встретится с фактами и фамилиями, неизвестно откуда взятыми, непонятно, как их запомнить. А когда вы читаете подряд, получается большой роман, в котором появляются лица, персонажи, они развиваются, участвуют в политической борьбе, выступают, Ленин ссылается на них и их критикует. И на протяжении всего собрания сочинений вы получаете много фигур, которые развиваются вместе с развитием общества, представляют разные классы, разные политические течения. И тогда это можно удержать в голове. Просто так запомнить это невозможно, а если вы читаете подряд, то оно само запомнится. Потому что, когда вы многократно встречаете каких–то людей, то вы их запоминаете. А если вы залезли в словарь и почитали один раз, то что вы запомните? Вы вскоре забудете, про кого и в связи с чем это было написано. Словарь–то в алфавитном порядке составляется, по буквам. Например, если надо разобрать все ваши кости, то можно их по алфавитному порядку назвать, но для этого надо человека превратить в скелет, а скелет разобрать…

— А Вы знаете, кто первый сосчитал, сколько костей в человеческом организме?

— Не знаю.

— Монахи, иезуиты. Они взяли ведьму и сварили её — варили до тех пор, пока не выварили всё. Потом процедили, остались косточки и их посчитали — то ли 265, то ли ещё сколько–то значимых костей в женском ведьмином организме!