Дэвид Эдмондс - Убили бы вы толстяка? Задача о вагонетке: что такое хорошо и что такое плохо?

Кроме того, основные сценарии с вагонетками не настолько фантастичны, чтобы считать их совершенно оторванными от реальной жизни. Раньше я вас, дорогой читатель, немного разыграл: профессор Р. У. Джоукинг, о котором шла речь в начале главы, — это вымысел. Однако его случай с вагонеткой является реальным. Это происшествие случилось в Чикаго. Апелляционный суд, на котором слушалось дело, вынес решение в пользу пострадавшей женщины. Умерший молодой человек, Хироюку Джоху, был признан ответственным за нанесенные ей травмы: согласно решению суда, он должен был предвидеть то, что, если его собьет поезд, его тело может пролететь к платформе и нанести ущерб находившимся там пассажирам.

Конечно, такие случаи сами являются исключительными. Речь, однако, о том, что они не выходят за грань возможного. Недавно в Америке произошел еще один случай, который мог бы придумать преподаватель курса философии для первокурсников. В нем оказался замешан доктор Хутан Рузрох, который по решению суда в Калифорнии был признан в 2009 году невиновным. Его случай интересен в философском плане благодаря природе выдвинутых против него обвинений.

Они касались больного человека по имени Рубен Наварро. Наварро родился в рабочей латиноамериканской семье. Ему было двадцать пять лет — почти двадцать шесть. Пятнадцатью годами ранее его мать Роза заметила, что у него начало ухудшаться чувство равновесия: играя с другими детьми, он падал чаще других. По ее словам, это было похоже на Бэмби на льду [134] Олененок Бэмби (Bambi) — герой классического мультфильма студии Диснея. — Прим. перев. . Ему поставили диагноз адреналовой лейкодистрофии, прогрессирующего генетического заболевания, довольно редкого, но ставшего известным по голливудскому фильму «Масло Лоренцо». Когда Роза сама потеряла трудоспособность, Рубена поместили в специальное медицинское учреждение. Его состояние быстро ухудшалось. В январе 2006 года его обнаружили в бессознательном состоянии, с остановкой сердечной деятельности и дыхания, и в спешном порядке перевели в региональный медицинский центр Сьерра Виста. Повреждение мозга было вызвано недостатком кислорода. В больнице сказали, что он никогда не поправится. У Розы попросили разрешение на то, чтобы после его смерти использовать его органы, и она согласилась.

В этот момент на сцену выходит молодой доктор Хутан Рузрох. Рузрох приехал в качестве сотрудника Калифорнийской трансплантационной сети, уважаемой организации, миссия которой состоит в спасении и улучшении жизни за счет трансплантации органов и тканей, получаемых от доноров. Рузрох должен был забрать органы Рубена после официального признания его смерти, однако, когда Рубена сняли с аппарата искусственного дыхания, все планы пошли насмарку. Тело Рубена упрямо цеплялось за жизнь. Органы необходимо было удалить в течение 30–60 минут после отключения аппарата искусственного дыхания — позже они уже не были бы достаточно свежими, чтобы выдержать трансплантацию. Однако сердце Рубена постепенно отказывало, хотя мозг продолжал функционировать.

Обвинение, выдвинутое против доктора Рузроха, заключалось в том, что он приказал медсестре дать Рубену необычайно большую дозу двух лекарств, морфина и ативана, дабы ускорить его смерть. После этой инъекции Рубен умирал еще несколько часов, так что органы уже нельзя было использовать для трансплантации. Признав Рузроха невиновным, суд согласился с его показаниями, согласно которым у него не было намерения ускорить смерть: он просто хотел сделать так, чтобы пациент не мучился после того, как отключили систему жизнеобеспечения.

Тем не менее обвинения в чем-то напоминали случай с воображаемым посетителем больницы, которого могут убить ради органов, то есть пример, который приводят Джудит Джарвис Томсон, Филиппа Фут и другие. И хотя этот случай был и правда необычным, возникли вопросы, похожие на те, что были поставлены в работах по проблемам с вагонетками. Если бы Рубена убили быстро, можно было бы спасти несколько жизней. Последние данные указывают на то, что в одних только США каждый день в ожидании органов для трансплантации умирают восемнадцать человек — это число выше количества военных жертв американской армии в Ираке или Афганистане. В настоящее время более 100 тысяч человек стоят в федеральной очереди США, ожидая трансплантации сердца, легкого, печени, почки, поджелудочной железы или кишечника.

Но даже если специалист по вагонеткологии отвергнет обвинение в искусственности, есть и другое, более фундаментальное возражение.

Под подозрением не только интуиции, связанные с вагонетками, но и вообще все интуиции как таковые.

Этот вывод совершенно очевидно следует из исследований не философа, а психолога — Даниэля Канемана. Канеман получил Нобелевскую премию по экономике, а вместе со своим коллегой Амосом Тверски он, по существу, придумал отдельную дисциплину, ныне бурно развивающуюся, — поведенческую экономику, занятую исследованием того, как люди принимают экономические решения на практике.

До Тверски и Канемана экономисты самых разных направлений оставались в плену представления о производителях и потребителях как рациональных экономических агентах, которые принимают последовательные и логичные решения, основанные на их частных предпочтениях. Канеман не оставил камня на камне от этого представления. Он со своими коллегами провел многочисленные эксперименты, которые показали, что Homo sapiens является нелогичным, часто путающимся и подчас глупым созданием, которым движут импульсы, о которых он зачастую и не подозревает.

В одном знаменитом тесте использовался сценарий с неким смертоносным вирусом. Американские власти готовятся к вспышке некоей болезни. Канеман назвал ее «азиатской болезнью» — возможно, для того, чтобы звучало пострашнее. Так или иначе, если ничего с этой болезнью не делать, она убьет шестьсот человек. Есть два альтернативных варианта действий.

Вы можете принять программу А. В этом случае будут спасены жизни двухсот человек.

Вы можете принять программу B. В этом случае существует вероятность, равная одной трети, что будут спасены шестьсот человек, и вероятность в две трети, что никто не будет спасен.

Что вы сделаете? Представим теперь, что азиатская болезнь убьет шестьсот человек, но на этот раз у вас есть два следующих варианта.

Вы можете принять программу С. В этом случае умрет четыреста человек.

Вы можете принять программу D. В этом случае есть вероятность в одну треть, что никто не умрет и вероятность в две трети, что умрет шестьсот человек.

Что вы сделаете? В испытаниях большинство людей сочли, что А предпочтительнее B, но D предпочтительнее С. И это странно, поскольку вариант А, хотя и сформулирован в иных терминах, в точности совпадает с C, тогда как B совпадает с D. Очевидно, что сама формулировка альтернативных вариантов оказывает (иррациональное) влияние на ответы испытуемых.