Шарль Ле Блан - Кьеркегор [litres]

Для начала упомянем о датском протестантизме, о пиетистском, лютеранском благочестии, и о ряде исторических моментов, в первую очередь, о самом датском обществе, которое в то время прошло лишь половину пути от романтизма как тенденции и реализма как состояния ума до философии, главным образом умозрительной и идеалистической, проповедниками которой выступали Иоганн Готлиб Фихте, Фридрих Вильгельм Йозеф Шеллинг, но в первую очередь Георг Вильгельм Фридрих Гегель. На наш взгляд, Сёрена Кьеркегора, этого ярого защитника индивида, человека

и его уникальности, – известно, что философ неизменно рассматривал индивида в определенном контексте, в конкретной ситуации, которая под неким углом зрения рисует индивиду мир и опираясь на которую индивид этому миру противостоит, развивая при этом свое мышление и оттачивая восприимчивость, – не в состоянии понять те, кто не знаком даже с основными вехами его жизни. Сам Кьеркегор называл эти вехи «землетрясениями», как то было, например, при разрыве помолвки с Региной Ольсен или в противостоянии с государственной датской церковью.

С точки зрения культуры Скандинавия, по крайней мере до XIX века, представляла собой германскую провинцию. И хотя утверждать, что все германские реалии можно автоматически переносить на Данию, нельзя, недвусмысленные аналогии и общие моменты, оказывающие влияние на развитие культуры и религиозные чувства, все же отчетливо просматриваются. Например, архитектурное возрождение XV века, помимо прочего подразумевающее строительство замков и оформление церквей в готическом стиле, черпало вдохновение не столько на юге Европы эпохи Ренессанса, сколько в ганзейских городах севера Германии. В самом королевстве существовали герцогства (Шлезвигское и Гольштейнское), смешанный характер которых явственно указывал на проникновение и престиж германской культуры. Поэтому во времена бурного правления Кристиана II (годы правления 1513–1523) Дания представляла собой зону природной экспансии протестантизма, изначально зародившегося в Германии. Реформация обрела бесценного союзника в лице датского дворянства, усматривающего в ней возможность усилить свое влияние, лишив части полномочий короля, и без того уже ослабленного поражением в войне со Швецией. В этой мутной воде – впоследствии данному обстоятельству суждено будет оказать ключевое влияние – семь датских епископов разорвали узы, связывавшие их с Папским троном, и де-факто, без официального объявления, создали в стране собственную государственную церковь.

В 1536 году король Кристиан III (годы правления 1536–1559) вышел победителем из гражданской войны и остро нуждался в деньгах, дабы укрепить свой авторитет. Он решил реорганизовать духовенство и создать государственную реформатскую лютеранскую церковь, во главе которой – и это очень важно – стоял бы король. Таким образом ему удалось провести, с позволения сказать, национализацию имущества клириков и увеличить вчетверо собственное состояние. Но этим дело не ограничилось. После искомой национализации священнослужители, от первосвященников до самых низов, стали государственными служащими. И на должности пастырей, теперь оплачиваемые из казны, постепенно стали претендовать кандидаты, религиозное призвание которых вызывало большие сомнения. Так, по крайней мере, думал Кьеркегор, в значительной степени посвящая свою полемику и критику реформе датской религиозной жизни, позаимствовавшей у Мартина Лютера теологию, церковное устройство, литургию и мораль.

Католицизм в глазах его критиков безвозвратно оторвался от своих корней и увяз в выхолощенной, омертвевшей вере, помеченной печатью теологических догм и концепцией христианства, для которой действия и поступки были важнее веры как таковой. И Реформацию обусловило стремление к истинности в такой значимой сфере как религия.

Лютер подверг сомнению необходимость принесения обетов, обязательность в поклонении тем или иным святым, возможность покупки «индульгенций», то есть возможность избежать за плату мирского наказания, предусмотренного за совершение грехов. Подвергнуты сомнению были и таинства, а в более широком смысле и общий и умаляющий смысл жертвы распятого на кресте Христа принцип, утверждающий, что человек сам может обеспечить себе вечное спасение.

Всю Реформацию можно свести к трем фундаментальным идеям: очищения верой, которое означает, что никакие поступки не в состоянии помочь человеку выйти из греховного состояния и что сделать это может только вера; теологии креста, в соответствии с которой принесенная Христом жертва является главным и единственным элементом вечного спасения человека; и, наконец, принцип «sola Scripture», утверждающий, что кроме Священного Писания никаких других нормативных источников веры и христианской доктрины попросту не существует. Таким образом, христианство, упоминаемое во всех трудах Кьеркегора, это не католицизм, духовная атмосфера которого больше знакома подавляющему большинству французских читателей, а реформатство, сформировавшее собственные воззрения на феномен религии. И в сердце этой реформатской церкви обнаруживаются идеи, на которых базируется вся философия Кьеркегора.

Осознание кризиса, возникающее в результате осмысления несоответствия между частной жизнью, со всеми теми слабостями, которым в силу своей природы подвержен человек, и божественным требованием стремиться к совершенству; понятие ситуации, зависимого положения человека-грешника перед лицом Бога (абсолюта) и драматический аспект сути этого положения, выражающийся в вопросе «Что меня ждет – вечное спасение или ад?»; концепция веры не как интуитивного и субъективного познания истины [3] Из чего следует весьма примечательный вывод о том, что субъективность равна истине. Авторство этого тождества принадлежит не Кьеркегору, оно лежит в основе всего фидеистического учения. – Прим. авт. , а как конкретного действия, на основании которого человек решает (опять же идея выбора), какой будет его жизнь и тем самым вкладывает в нее определенный смысл в соответствии не с общими принципами, чтобы лучше выглядеть в глазах других людей, а согласно собственной уникальности, отчитываясь единственно перед Господом.

Еще один очень значимый элемент – пиетизм.

Пиетизм [4] В «Пире Бабетты» (Babettes gaestebud), художественном фильме, снятом в 1995 году режиссером Габриэлем Акселем по одноименной повести Карен Бликсен, зритель переносится в небольшую деревушку в Ютландии, родине Кьеркегоров, где царят суровые порядки, установленные местной лютеранской общиной. В этой деревушке до сих пор живы воспоминания о старом настоятеле, оставившем после себя двух дочерей, которые железной рукой поддерживают нравственный и религиозный порядок, базирующийся на отречении, аскетизме, суровости, божественных песнопениях и молитвах. Сюжет картины касается периода более позднего по сравнению с тем, о котором мы ведем речь (события развиваются в 1871 году, после падения Парижской коммуны), но, несмотря на это, дает неплохое представление о том, что представляла собой коммуна пиетистов. – Прим. авт. , возникшее на основе лютеранства религиозное течение, поначалу, в XVII веке, пустившие корни в Германии, а потом получившее распространение и в других странах, в том числе и в Дании, выдвигало на первый план личностные религиозные переживания и преобразование человеком его собственной души. Это течение выступало против «бюрократизации», если можно так выразиться, церкви и подмены религиозных обрядов светскими. Этот протест находит отклик и в душе Кьеркегора. Главное требование пиетистов заключалось в стремлении к более ревностному и благочестивому христианству и брало за образец пиету – сцену оплакивания Христа Девой Марией, а также оно основывалось на классических религиозных традициях и самой суровой личной морали. Пиетизм преимущественно надеялся вдохнуть в лютеранство новую, более глубокую жизнь, чтобы позволить тем самым прихожанину обрести веру через непосредственное общение с Богом. Здесь же прослеживается идея прямого контакта с абсолютом, о которой говорит Кьеркегор.