Герберт Маркузе - Секс – путь к свободе. Великая борьба за Эрос

Различные типы господства (человека и природы) выражаются в различных исторических формах принципа реальности. Например, общество, в котором нормой для всех членов является зарабатывать себе на жизнь, требует иного способа подавления нежели общество, в котором труд является исключительной областью одной специфической группы. Подобным же образом репрессия будет различаться по объему и степени в зависимости от ориентации общественного производства на индивидуальное потребление или на прибыль, преобладания рыночной или плановой экономики, частной или коллективной собственности.

Эти различия оказывают воздействие на само содержание принципа реальности, так как каждая его форма должна воплотиться в системе общественных институтов и отношений, законов и ценностей, которые опосредуют и упрочивают необходимую «модификацию» инстинктов. На разных этапах развития цивилизации это «тело» принципа реальности различно. Более того, в то время как любая форма принципа реальности требует значительной степени и объема репрессивного контроля над инстинктами, специфические исторические институты принципа реальности и специфические интересы господства вводят над ними дополнительный контроль, неизбежный для цивилизованного человеческого сообщества. Этот дополнительный контроль, проистекающий из специфических институтов господства, мы и называем прибавочной репрессией.

В качестве примеров прибавочной репрессии, связанной с институтами определенного принципа реальности, можно привести модификации и отклонения энергии инстинктов, вынуждаемые закреплением моногамно-патриархальной семьи, иерархическим разделением труда или публичным контролем над частным существованием индивида. Они добавляются к основным (филогенетическим) ограничениям инстинктов, которыми отмечено развитие человека от человекоподобного животного до animal sapiens. Ограничение и управление инстинктивными побуждениями, превращение биологических нужд в индивидуальные потребности и желания скорее усиливают, чем ослабляют удовлетворение: «опосредование» природы, подрыв ее принуждения являются человеческой формой принципа удовольствия.

Такие ограничения влечений, сначала, вероятно, налагаемые нуждой и затянувшейся зависимостью человекоподобного животного, стали привилегией и отличительной чертой человека, позволившей ему превратить слепую необходимость выполнения желания в желаемое удовлетворение.

К этому основному слою вытеснения, который делает возможным интенсивное удовольствие, принадлежат «сдерживание» частичных сексуальных влечений и прогресс к генитальности: созревание организма приводит к нормальному и естественному созреванию удовольствия. Однако овладение инстинктивными побуждениями может также обернуться против удовлетворения. Основная и прибавочная репрессия неразличимо переплелись в истории цивилизации; при этом нормальный прогресс к генитальности был организован таким образом, что частичные влечения и их «зоны» были десексуализированы для того, чтобы удовлетворить специфическим требованиям социальной организации человеческого существования.

Хороший пример взаимоотношения между основной и прибавочной репрессией представляет участь «чувств близости» (обоняния и вкуса). Фрейд полагал, что «копрофильные части влечения… оказались несовместимыми с нашей эстетической культурой, вероятно, с тех пор, как мы благодаря вертикальному положению тела при ходьбе удалили наш орган обоняния от поверхности земли». Однако у подчинения инстинктов в цивилизации имеется и другой аспект: они подпадают под жестко установленные табу на слишком интенсивное телесное удовольствие.

Удовольствие от запаха и вкуса «гораздо более телесно, физично и, следовательно, также более сродни сексуальному, чем более возвышенное удовольствие, вызываемое звуком, или наименее телесное из всех удовольствий — зрелище чего-либо прекрасного». Запах и вкус доставляют несублимированное удовольствие (а также невытесненное отвращение). Они связывают (и разделяют) индивидов непосредственно, не прибегая к обобщенным и конвенционализированным формам сознания, морали и эстетического восприятия. Такая непосредственность несовместима с воздействием организованного «господства», с обществом, которое «стремится разъединить людей, установить между ними дистанцию и воспрепятствовать спонтанным отношениям и их „естественным“ животным выражениям».

Удовольствие от чувств близости играет на эрогенных зонах тела, не преследуя при том никакой другой цели, кроме самого удовольствия. Их неподавленное развитие эротизировало бы организм до такой степени, что это привело бы к противодействию десексуализации организма, необходимой для его общественного использования в качестве инструмента труда.

На протяжении документированной истории цивилизации принуждение инстинктов, налагаемое нуждой, усиливалось принуждением, налагаемым иерархическим распределением нужды и труда. К организации инстинктов, определяемой принципом реальности, в силу интересов господства было присоединено прибавочное подавление. Принцип удовольствия был ниспровергнут не просто потому, что он стоял на пути цивилизации, но потому, что он противился той цивилизации, прогресс которой увековечивает господство и изнурительный труд. Фрейд, по-видимому, признает этот факт, когда сравнивает отношение цивилизации к сексуальности с отношением к ней «племени или сословия, подчинившего себе и угнетающего другое. Страх перед восстанием угнетенных принуждает ввести строжайшие меры предосторожности».

Верховенство принципа реальности оказывает модифицирующее воздействие как на инстинкт жизни, так и на инстинкт смерти; но развитие последнего становится полностью понятным только в свете развития инстинкта жизни, т. е. репрессивной организации сексуальности.

Именно сексуальное влечение принимает на себя основную тяжесть принципа реальности, который в конечном счете стремится утвердить приоритет генитальности и подчинить ей частичные сексуальные влечения, подключив их к функции произведения потомства. Этот процесс приводит к отвлечению либидо от собственного тела на внешний объект противоположного пола (овладение первичным и вторичным нарциссизмом), а удовлетворение частичных влечений и не связанной с деторождением генитальности в соответствии со степенью их независимости подвергается табуированию как перверсии, сублимируется или трансформируется во вспомогательные моменты сексуальности, связанной с произведением потомства. Более того, в большинстве цивилизаций последняя облечена в форму моногамных институтов.