Коллектив авторов - Аристотель. Идеи и интерпретации

Действуя с определенной целью организм неизбежно совершает «движения» (в обобщенном смысле слова) и подвергает себя различным изменениям. Одновременно, как и любой природный объект, он подвержен воздействию окружающей его среды. Всякое движение, настаивает Аристотель, должно быть инициировано двигателем [77], и, кроме того, чтобы одно двинулось, нечто другое должно оставаться (по отношению к нему) неподвижным, то есть выступить в качестве опоры для толчка. Поэтому, например, брошенный камень должен «опираться» о воздух [78]. Именно так, как думает Аристотель, «работают» утяжелители, с которыми прыгают атлеты ( О перемещении животных 705а10 сл.). Животное также не сможет сдвинуться с места, будучи лишенным возможности опереться о какую-либо плотную среду, например, землю, воду или воздух. Кроме того, в нем самом должна найтись некая «точка покоя», которая могла бы выступить в качестве внутренней опоры для движения как всего тела, так и его частей.

Рассмотрев механические аспекты движения Аристотель переходит к физиологическим и психологическим. И хотя с точки зрения античного физика все тела стремятся к своим «естественным» местам и совершают «естественные» для них движения (например, легкое естественным образом стремится вверх и т. д.), именно живые организмы подвижны по своей природе. Движения эти могут быть произвольными (ἑκουσίους), невольными (ἀκουσίους) или непроизвольными (οὐχ ἑκουσίους). Последние два вида движений обусловлены физиологией, и Аристотель кратко касается их в последнем разделе трактата О движении животных . Что же касается первого, произвольного движения, то его источник, согласно Аристотелю, носит психофизический характер. Изменения в нашем организме (например, недостаток влаги) приводят к тому, что наши внутренние органы подают нам сигнал, и мы начинаем испытывать некую потребность (например, жажду). Привлекая воображение и когнитивные способности мы тут же действуем для того, чтобы удовлетворить эту потребность. И наоборот, желая какой-либо предмет или стремясь его избежать, мы привлекаем наше воображение или разумение. Как следствие, наш организм отвечает физическими изменениями, и мы готовы к тому, чтобы совершить движение: «Аффекты подобающим образом подготавливают органические части, стремление подготавливает аффекты, а воображение — стремление (ὄρεξιν). Воображение, в свою очередь, основано либо на мышлении, либо на чувственном восприятии. Одновременность и быстрота достигается природной согласованностью действующего и претерпевающего начал» (702а20-21).

Итак, причина движения найдена — это стремление, «середина, движущее и само движимое», воплощенное в определенном органе, которым Аристотель считает сердце. Осталось найти источник движения, ту силу (ἰσχύν) которая бы его обеспечивала. Таковой оказывается некий врожденный дух (πνεῦμα σύμφυτον), который «выполняет ту же роль в душевном начале, как точка в сочленении, движимая и движущая по отношению к неподвижному. А так как начало у одних животных находится в сердце, а у других в том, что аналогично сердцу, то ясно, что жизненный дух также располагается в нем» (703а12-14).

На русский язык трактаты О движении животных и О перемещении животных переводятся впервые в контексте международного проекта, посвященного изучению наследия Аристотеля и аристотелевской традиции и приуроченного к 2400-летию со дня рождения великого Стагирита.

Grant, E. (2012) «Reflections of a Troglodyte Historian of Science», Osiris 27, 133–155.

McGrath, Ali; Clarke St., prod. (2011) Ancient Discoveries (BBC).

Nussbaum, M.C. (1978) Aristotle’s de Motu Animalium. Princeton, N.J.: Princeton University Press.

Peck, A.L., Forster, E.S. tr., Marshall, F.Y.F., ed. (1937, 1961) Aristotle. Parts of Animals. Movement of Animals. Progression of Animals. Loeb Classical Library. Cambridge, MA: Harvard University Press.

Penrose, R. (2010) Cycles of Time. New York: Random House.

Prigogine, I. (1997) The End of Certainty. London: The Free Press.

Pines, S. (1961) «Omne quod movetur necesse est ab alieno moveri: A refutation of Galen by Alexander of Aphrodisias and the theory of motion», Isis 52, 21–54.

Sorabji, R. (1983) Time, Creation and the Continuum. London: Duckworth.

Van Raalte, Marlein ed. (1993) Theophrastus. Metaphysics. Leiden: Brill.

Афонасин, Е.В. (2016) «Аристотель и Теофраст о теоретических и методологических основаниях метеорологии», Сибирский философский журнал 14.3, 293–307.

Пенроуз, Р. (2014) Циклы времени. Пер. А.В. Хачояна. Москва.

Пригожин, И. (2001) Конец определенности. Пер. Ю.А. Данилова. Москва-Ижевск.

Рожанский, И.Д., ред. (1981) Аристотель. Сочинения. Том 4: Физика.

О небе. О возникновении и уничтожении. Метеорологика. Москва.

698а I.В другом сочинении [80]мы уже подробно исследовали движения различных родов животных, отличия между этими движениями, а также причины, обуславливающие их индивидуальные особенности (ведь некоторые животные летают, некоторые плавают, некоторые ходят, а некоторые передвигаются различными

5другими способами). Теперь нам предстоит рассмотреть общую причину всякого движения животных.

10Обсуждая, существует ли вечное движение и если да, то каково оно [81], мы уже выяснили, что началом других движении является то, что движет себя само, и что его начало неподвижно, и что первый двигатель необходимо должен быть неподвижным. И постичь это нам надлежит не только в качестве понятия (τῷ λόγῳ),

15но и через его индивидуальные проявления в области чувственно воспринимаемого: ведь именно таким образом мы разыскиваем общие понятия (τοὺς καθόλου ζητοῦμεν λόγους) и на этом основании полагаем, что они должны между собой согласовываться (ἐφαρμόττειν). Очевидно, что в чувственно воспринимаемом мире ничто не сможет двинуться, если что-нибудь другое не останется в состоянии покоя, и прежде всего это верно в отношении нашего

20предмета, касающегося движения животных. Если животное двинуло одним членом, то другой должен оставаться в покое; для этого у них есть сочленения, которые животные используют в качестве центра, и весь член с сочленением — один и два, прямой и согнутый, изменяющийся в возможности и в действительности (δυνάμει καὶ ἐνεργείᾳ) благодаря этому сочленению. Когда сочленение изгибается и движется, одна точка сочленения движется, а другая остается неподвижной, подобно тому, как если бы точки

25Α и Δ,лежащие на диаметре [в окружности с центром в А], находились в покое, тогда как точка В двинулась бы и сформировала радиус АГ. Правда здесь [в геометрической фигуре] центр остается совершенно неподвижным, так как движение на этой схеме представляет собой, как говорится, лишь видимость, и в математическом объекте ничего не движется, тогда как центры сочленений,

698bнапротив, потенциально и актуально, то вместе, то раздельно. И все же, начало (ἡ ἀρχή) движения как таковое всегда остается неподвижным по отношению к движущейся нижней части конечности. Так, локоть остается неподвижным, когда движется предплечье, а плечо — когда движется вся рука; колено остается неподвижным, когда движется бедро, а бедро — когда вся