Никита Николов - Модели личностного бытия в концепции триединства мироздания

П. Флоренский в своей работе над феноменом «имени» приходит к выводу, что имя это есть слово (Логос), а Логос, в свою очередь, есть разум. Итоговое суждение Флоренского по этому поводу однозначно уравнивает разум, деяние и имя. Имя понимается таким образом, как овеществлённое действие Бога 78. В этом свете Флоренский указывал, что посредством имени происходит приобщение человека к Вселенскому Разуму 79. Это утверждение вполне соответствует устойчивому даже в современном обществе суждению о возможности приобщения душой человека к Богу. Имя (звук=смысл) в данном случае тоже, что и душа, означает суть личностного бытия. Следует отметить, что Флоренский и сам отмечал широкую палитру оттеночных значений понятия имя и связанных с ним явлений 80. Исходя из этого суждения, предлагаемая нами концепция, указывающая на онтологическую корреляцию семиотических оснований феноменов «имя» и «душа» уместна и непротиворечива. А. А. Свиридов в своих работах идёт далее и указывает, что имя души представлено упорядоченной последовательностью букв русского языка, отсутствующих в иных языках мира. В защиту разумности подобной демаркации онтологических оснований духа и души укажем, что философское и математическое понятие бесконечности невозможно выразить конкретным числом, ранее упоминали Р. Курант, Г. Роббинс, В. Кривов.

Россия при этом, владея русским языком, семиотической системой трёхмерности, но развиваемая на технологиях «правильного управления» в контурах этики и эстетики частной религиозной системы христианской традиции, а также совмещая традиции ислама, буддизма, индуизма, также познающих обожествлённость духа, а не души, неизбежно подталкивается к программе самораспада, по аналогии с феноменологией духа, его неустойчивой во времени структурой («…дух предельно устойчив в его неустойчивости» 81).

Эти следствия, по мнению автора, необходимо анализировать и принимать во внимание в геополитической установке страны, так как крах политической системы СССР произошёл без вооружённого конфликта (ракеты, бомбы), а непротиворечивой логикой абсолюта духа.

Вместе с тем сегодня имеются разработки, учитывающие новые уровни коллективного сознания, которые используют максимальные позиции «лестницы форм» – эволюции мира идей и мира реальных вещей. Эти наработки можно вполне эффективно использовать в рамках философских оснований концепции национальной безопасности России. В частности, в разработках

И. В. Черепанова учитывается действие диалектической формулы: «всё символьное и буквенное – является психологичным». В свою очередь, данная формула выводится из принципа познания языка в качестве превращенной формы (verwandelte Form). В рамках данной формы любые грамматические категории, так или иначе, имеют непосредственное отношение к психическим процессам. В этом свете Т. В. Жеребило подчёркивает, что «как языковой феномен они представляют собой застывший продукт психических процессов» 82. В рамках данного суждения согласно методологической позиции автора текущего исследования содержится указание на семиотическую опосредованность психологических архетипов.

Следуя концепции К. Г. Юнга, архетип – это автономная субстанция, обладающая определённой силой, а влияние его имеет эффект нуминозности (numen (лат.) – божество, воля богов), то есть априорной эмоциональной ценности, которая вводит личность либо в стагнацию, либо в активную фазу действия 83.

Можно вполне объективно сделать заключение, что архетипы коллективного бессознательного азбучного плана (семиосферы) европейских языков, обладая определённой автономностью и силой аксиологического воздействия, смогли повлиять на процесс политической дестабилизации Российской Империи. Благодаря их психической силе была нейтрализована воля к сопротивлению на уровне языкового мышления и у российских представителей философии рационализма, мистически-иррациональных теорий и просто иррациональных теорий XIX—XX веков, которые не занимались разработками методологических проектов по изучению автономии архетипов русских букв.

Однако эффективность данной практики в виде исследования автономии одномерных семиотических элементов – букв иврита – ещё 2000 лет назад начали осмысливать в религиозной и мистико-философской традиции иудаизма. В рамках данного подхода была освоена одно-, двухмерная модель бытия, которую мы выражаем кратко через отношения: «идеальное-первично, материальное-вторично». Именно поэтому философия иудаизма одной из первых начала осваивать одно-, двухмерную модель личностного бытия, имеющей следующую структуру: душа и дух как единый онтологический симбионт и тело человека. В рамках данной модели личностного бытия душа признаётся иррациональным (непознаваемым) предметом религиозных приношений богу-Иегове.

Рассматривая концепт духа в диахронном развитии его рациональной и иррациональной субстанции необходимо отметить неспособность его онтологического основания (числа) проявлять вещи в мире объективного бытия, а в том числе и субъективного бытия – на уровне сознания. Ранее эту закономерность бытия духа отмечали и пифагорейцы. Они также дополняли, что только при связи с «первичным огнём» числа начинают творить бытие 84(далее эту традицию «творческого огня» перенял Гераклит). Также эту позицию о том, что дух не является ведущей субстанцией бытия мы считаем справедливой, так как Г. В. Гегель ранее указывал на онтическую неустойчивость духа. В частности, он указывал на возможный акт самораспада и помешательства духа 85, что коррелирует и с нашим подходом, согласно которому это не простая метафизическая акциденция духа, но обусловленное следствие разобщения его с бессмертной сущностью души и её программами бытия.

Таким образом, иррациональное и рациональное осмысление явления духа в философских концепциях античного периода, в философии Нового Времени, философии XXI века позволяет с новейшей позиции введения в эстетику философского метода познания знаний меры различения (различение различий духа и души) раскрыть новейшие закономерности и тенденции развития научного знания и методов научного творчества.

Также рациональное и иррациональное осмысление категории духа позволило нам уточнить особенность соотношения мировоззренческих позиций, развитых в рамках классической немецкой философии.

Из чего мы видим, что все разновидности концепций идеализма, материализма, метафизики представлены единым полем – единой лабораторией творчества научного знания – двухмерными программами бытия: генезис интеллекта и ума, развивающих максимы данных модусов самосознания, во взаимосвязи с ускорением парадуховного «развития» общества посредством отрицания души и обожествления категории духа.