Владимир Шохин - Философская теология: вариации, моменты, экспромты

Последовавшие за фундаментальным трудом протоиерея Николая Рождественского курсы ОБ были, как правило, ориентированы на общую четырехэтапную схему раскрытия «основных истин» православного религиоведения, выписанную уже в программе архимандритов Хрисанфа и Августина (см. выше), но с учетом аудитории и личных предпочтений их авторов. При этом «естественно-теологический материал» – в виде преимущественно обоснований бытия Божия и бессмертия человеческой души – включался, как правило, в первый сегмент религиоведения, в учение о «религии вообще». Единодушны составители этих курсов были также в том, что «оснóвное» содержание ОБ осуществляется апологетическим методом (а потому и не разделяли ОБ и «Апологетику»), но иногда разнились в стиле раскрытия материала и в расстановке методологических акцентов. В хронологической последовательности эти авторские акценты выглядели приблизительно следующим образом.

В «Лекциях основного богословия» (1883) священника Василия Рождественского ОБ позиционировалось не только как обоснование права на существование прочих богословских дисциплин, но и как предполагающее уже изучение и некоторых из них (в первую очередь догматики и экзегетики), а также как дисциплина, опосредующая связь между «строго богословскими науками» и «гражданскими, или светскими» [67] Рождественский, 1883: 25. Можно предположить, что данная формулировка также в определенной мере могла содействовать устранению соответствующей кафедры из штата богословских кафедр после реформы академического устава 1884 г. (см. выше). . В «вопросе о доказательствах» он занимал позицию, противоположную той, на которой стоял его предшественник и однофамилец и очень близкую к мнению прот. Ф. Голубинского: они не могут называться доказательствами в строгом смысле (demonstrationes), в которых следствия выводятся из «высших начал или аксиом», но служат реальным пособием к «прояснению и раскрытию лежащей в глубине нашего духа идеи о божестве», и без них нельзя обойтись при защите истины бытия Божия от сомневающихся в ней и отвергающих ее [68] Там же: 77. .

Магистр Санкт-Петербургской академии и профессор богословия в Военно-медицинской академии и Лесном институте протоиерей Дмитрий Тихомиров в оказавшемся весьма востребованном «Курсе основного богословия» (первое издание, но уже посмертное – 1887) делил, как и протоиерей В. Рождественский, религиозные истины, обосновываемые в этой дисциплине, на общерелигиозные – истины бытия Божьего и присутствия бессмертного духа в человеке, и специфически христианские – истины божественности происхождения и Основателя этой религии, а также богооткровенности Его учения [69] Тихомиров, 1915: 4. . Метод ОБ – философский и научно-критический: в отличие от догматического и нравственного богословия, оно не может опираться при своих исследованиях на Писание и Предание, поскольку ему как раз и следует «утвердить достоинство того и другого источника». Приемы и средства, которыми должен пользоваться апологет (а для его подготовки и преподается данная дисциплина), это несомненные данные исторических и естественных наук, а также «строгое умозаключение и индукция» [70] Там же: 5. . «Доказательность» доказательств бытия Божия он не проблематизировал, но насчитал основных три – космологическое, телеологическое и психологическое (подразумевая здесь и идею Бесконечного Существа, и голос совести [71] Таким образом, он слил вместе еще докантовское моральное обоснование с декартовским (присутствующая в нашем уме идея Бесконечного Существа не может прийти к нам ни из внешнего мира, ни из внутреннего). ).

Сравнительно недавно репрентированное пособие по ОБ и догматике профессора Харьковского университета протоиерея В. Добротворского (1895) примечательно разве тем, что он просто опустил «естественно-теологический» сегмент в своем курсе. Возможно, это означало, что он усомнился в плодотворности смешения фактически двух различных областей знания – религиологии и теологии, но это только догадка. Задача ОБ, по его мнению, в том, чтобы служить введением в основную богословскую дисциплину – догматику; ее предмет составляет религия вообще и отдельные религии, метод – апологетика [72] Добротворский, 2005: 4–5. . А вот почему тот же сегмент был устранен в популярном учебнике преподавателя Вифанской семинарии И. П. Николина «Курс основного богословия, или Апологетика» (1-е изд. 1904 г.), уже вполне понятно. Ведь, с точки зрения автора, религиозные и, в частности, христианские истины представляют собой только «данные нравственного опыта», а истинность их измеряется истинностью не логической, рассудочной, а одной лишь «истинностью непосредственного нравственного сознания» [73] Николин, 1914: 8. Видимо, это неуважение к «рассудочности» позволило ему включить в деистические концепции религии даже … понимание ее и у Ф. Якоби. .

Зато в книге известнейшего апологета (позднее новомученика) профессора Московской духовной академии С. С. Глаголева «Пособие к изучению основного богословия» (1912), предназначенной для женских богословских курсов, оказалась опущенной вся религиология. Бóльшая часть издания была посвящена вере, богопознанию и теистической метафизике (происхождение мира, свобода воли, зло и провидение, бессмертие души, вечность), завершающая – христианским учениям об Иисусе Христе и Церкви. ОБ не может ставить перед собой задачи пробуждения веры – добродетели, приобретаемой свободными усилиями души при воздействии на нее благодати, но лишь «задачу только возбудить желание иметь такую веру» [74] Глаголев, 1912: II. . Глаголев писал о возможности «научного обоснования истин веры» [75] Там же: 26. и не ставил под вопрос «доказательность доказательств». Но он же оговаривался, что человек обретает Его не путем «логических анализов», но только путем нравственного самосовершенствования, а доказательства бытия Бога могут и должны быть стимулом для прохождения этого пути [76] Там же: 78. . Поэтому он не занимался их классификацией, обращая внимание аудитории прежде всего на их богатство и разнообразие. Включал он в них Паскалево «доказательство от пари», но также (впервые, вероятно, по крайней мере из русских авторов) обращал внимание и на «доказательство от атеизма» Б. Франклина. Речь идет о том, что когда французские энциклопедисты воспели его изобретения в области электричества в оде, где он уподоблялся титанам, отнявшим перуны у Зевса, он заявил, что до того ему были известны все основные доказательства бытия Божия, а теперь он может установить новое – от ненависти: ненавидеть можно только то, в существование чего веришь, а ненависть к Богу, которой дышали эти атеисты, свидетельствовала в пользу их веры в Его существование [77] Там же: 77. .