Коллектив авторов - Философия женского рода. Разговоры

© Региональное Объединенное Движение «Русская Философия», 2022

© Издательский Дом «Русская Философия», 2022

Дорогие друзья!

Эта книга – приглашение к разговору о философии от женского лица.

В ХХI веке проблемы, связанные с особым статусом женщины и ее уникальном местом в мире, которые обсуждались еще в XIX и XX веках, по-прежнему остаются актуальными и требуют отдельного философского разговора. В настоящее время усиливается тенденция нивелирования всех и всяческих различий, в том числе и принципиального, на наш взгляд, различения мужского и женского. В настоящее время активно обсуждаются темы, связанные со сменой пола, с возможностью детям выбирать собственную гендерную идентичность и тому подобное. Пропаганда таких возможностей человека исходит из предпосылки, что различие мужского и женского ситуативно, не имеет онтологического основания и эпистемологических последствий, а представляет собой лишь внешнюю форм человеческого существования.

Но на рубеже XIX и XX веков русские философы обращали внимание на особое бытие женщины и в качестве отдельной темы выделяли тему женственности. Они представляли женщину как софийный образ, наделяли ее высшими эпитетами, видя в ней не только хранительницу домашнего очага и помощницу, но и ту трансцендентную силу, которую она несет и, которая способна поднять и ее саму, и тех, кто с ней рядом, в высшие слои творящего бытия. Они полагали, что именно женское начало только и дает возможность Духу проявиться в мире. Поэтому женственность понималась ими не только как условие божественного творения, но и как всеобщая связь, всеобщий проводник, который обеспечивает всеобщую связность мира, соединение творца и твари, божественных ипостасей, то есть как Софию. София, приемлет любое творение, различая, в тоже время связывает как сущее, так и несущее, творца и тварь. В этом и проявляется основное качество Софии – безначалие, безвластие, которое все допускает и проводит мимо иерархий сущего. Безвластие открывает возможность все принимать и объединять в себе, оставляя принятому самостоятельность и свободу. София обладает способностью сочетать различное, не стирая при этом сами различия. Она толкуется русскими философами по-христиански как основа всякого творения, как Премудрость Божья, творящая и рождающая целое.

Свое влияние на русских философов оказали и народные представления о связи женского и мужского. Народное понимание русских крестьян исходило из посылки, что все мужики – это Христы, а женщины – это Богородицы. Именно в рамках народных представлений жила мысль о том, что бесконечность человеческой души и красота человеческого тела раскрыты именно женщиной.

Русские философы-софиологи полагали, что Дева и Матерь – это необходимые участники Божественного творения и человечество воссоединяется с Богом через женственность и благодаря женственности. Женское, как творящий хаос – это допущение творения, поскольку Абсолют достигает своей абсолютности, лишь допуская еще и относительное.

Это русское понимание Софии и вечной женственности не кануло в лету, как не стала историей и проблематика, с ними связанная. Эта проблематика оказалась в центре внимания клуба «София», организованном при Объединенном Движении «Русская Философия». В клубе говорили о женском понимании философии, о возможных формах реализации женщинами их философского потенциала. Участницы этих встреч волею судьбы и благодаря собственным устремлениям оказались сопричастны философии, и для них софийный образ женщины еще не потерялся в истории, а, возможно, даже стал внутренним ориентиром.

Клубные беседы были посвящены специфике женского мышления, они коснулись вопроса о возможности и оправданности позиционирования женского логоса в качестве самостоятельной величины. Ведь не случайно София, понимаемая как мудрость, в русском языке и в русском сознании ассоциируется с женским началом, она – женского рода и, по преданию, мать Веры, Надежды и Любви. Возможно, некоторые сочтут подобную связь Логоса и Софии, слишком надуманной и возразят, что мышление вообще пола не имеет, что оно не знает половых различий и нейтрально по отношению к ним. И тогда можно предположить, что оно существует поверх этих различенностей и ему в равной мере причастны все независимо от половых различий, а феномен, именуемый мышлением, универсален.

Но, если обратиться к истории становления стандартов мышления, то очевидно, что у его истоков стояли только мужчины – достаточно вспомнить Фалеса, Парменида, Сократа, Платона, Аристотеля. И, естественно, что базовые интуиции относительно алгоритмов мышления изначально были сформулированы и реализованы мужчинами. Такова историческая данность. Мужчины конституировали мышление сподручным и очевидным для себя образом, то есть как мышление мужское. Иной возможности у них просто не существовало. Мужчина мыслит по-мужски, а никто другой мыслить не может. Закреплению подобной установки способствовала организация социально-политической жизни в Древней Греции. Женщина как полноправный субъект социальной и политической жизни практически не существовал, а потому особенности женского взгляда на мир никого не интересовали и разрабатывать их было некому.

Мужское мышление представлялось универсальным и не имело никакой альтернативы. Ситуация не изменилась в эпоху Средневековья, когда появилась необходимость переопределения правил мышления. Некоторые изменения в понимании алгоритмов мышления были осуществлены, но базовый подход к их основам сохранился прежний. Новое время, несмотря на заявленную радикальность, осталось верным идее универсализма мышления. Ф. Бэкон и Р. Декарт провозглашают в качестве основополагающих индуктивный и аналитический методы познания, что создало видимость изменений, но мужская доминанта мышления и тут устояла.

Во второй половине ХIХ века сам концепт универсального мышления был поставлен под вопрос, и раздались голоса, утверждающие, что не существует единого поля сознания, что мышление не тождественно самому себе, что оно с необходимостью разное, и различие его типов может быть обеспечено совершенно разными основаниями. Например, К. Маркс доказывал, что в основе всех различений лежит материальное бытие, которое определяет сознание, и в зависимости от сознания формируются правила мышления. Отсюда и теоретическое обоснование утверждения, что сытый голодного не разумеет.

Несколько позже в рамках лингвистического поворота исследователи начинают акцентировать внимание на национальных картинах мира, которые определяются структурами национальных языков. Сторонники этого подхода утверждают, что сходные картины мира могут быть только у народов, имеющих сходные языковые структуры [1] СМ.: Сепир, Уорф. . Позднее Г. Гачев описал различные формы национального мышления, используя созданный им же концепт «национальные образы мира» [2] СМ.: Г. Гачев Национальные образы мира. .