Антон Липатов - Истории зелёных стен

Список отражал 13 имен, в котором я, с раскрытым от удивления ртом, нашла свое.

О поездке в Лонгсайдвилль я никому не сообщала. Взяв отпуск на работе, без лишних подробностей для коллег, я, по легенде, уехала навестить родителей в столицу, что находилась в двухстах милях от полюбившегося мне чистотой воздуха и помыслов жителей Ля Аркеролля. На самом деле, мне пришлось перелететь океан, проехать на поезде и, за весьма скромную плату, нанять фермера водителя, который провез меня через огромное кукурузное поле туда, где я сейчас стою.

«Посетитель дома Трисс К., комната с номером 346». Остальные имена были перечислены столбцом, с так же непонятно почему присвоенными номерами. Остается только догадываться, что в этом доме, с такими же безвыходными ситуациями, побывало без малого полтысячи человек.

Занеся сжатую в кулак ладонь для стука, дверь тут же на сантиметр отодвинулась от порога, приоткрыв темное пространство внутреннего убранства.

«Терять нечего, не зря летела», – подумала я и, толкнув дверь, с детской робостью переступила через порог.

Внутри дома было пусто. Лестница, ведущая на второй этаж и закрытые двери с номерами.

Поднявшись по старой скрипучей лестнице на этаж выше, я нашла номер «своей» комнаты. Сомнения заставляли мое сердце биться сильней. Я слышала его стук в этой прокалывающей уши тишине. Что ждет меня за этой дверью? Действительно ли дом выслушает мою историю, и отпустит меня с полным забвением о моих переживаниях?

Действительно ли он содержится за счет таких как у меня историй?

Оставалось лишь выяснить это самой лично.

Войдя, я увидела стул в середине комнаты. Вздрогнув от неожиданности звука хлопнувшей за моей спиной двери, я сама не заметила, как села на этот стул повесив сумочку на его поскрипывающую спинку.

Я сидела лицом к окну, за поцарапанными стеклами которого виднелось голое дерево.

Внутри ощущалась холодная пустота, такая же, что наполняла эту комнату.

Внезапно, у меня немного помутнело в глазах. В сознании и здравом уме мне просто стало плохо видно что находится вокруг: стены стали размытыми, за окном потемнело. А в голове крутилась лишь одна мысль, будто навеянная щемящей пустотой: «Освободи себя, расскажи».

И так, вот моя история. История уже не Трисс К, а посетителя №346.

Запись в дневнике, найденном сразу, после обыска ее квартиры:

«Бредовые советы… я и сама знаю, что этого быть не должно и возможно, по его мнению, не может. Зачем я вообще пошла к этому психотерапевту?! Никогда больше не послушаю Беатрис…

Ради уважения к мнению подруги, я выслушала все, что ожидала услышать, когда шла к нему. Всякий психотерапевт подвергнет любой отходящий от привычной реальности случай научной интерпретации. Но я вижу и слышу то, что происходит со мной в действительности.

Чего я ждала? Понимания? – глупая.»

Дневник аккуратно упаковали в полиэтиленовый пакет для улик. Толстая кожаная обложка, листы с позолоченным напылением, без разлиновки, номеров страниц и иллюстраций. Такой дневник больше походил на специальную книгу для записи каких-либо отчетностей в кабинете бухгалтера. Бордовая окраска обложки еще больше придавала ему офисного вида, а большой формат не выделял его среди небрежно брошенных папок на столе в кабинете.

Беатрис заявила о ее пропаже спустя неделю после последнего общения.

– Она всегда была странной: говорила про необычные ощущения присутствия кого-то дома, когда находилась в одиночестве. Часто, задумавшись, проезжала свой офис и могла ехать, пока резкий звук сигналов проезжающих машин не напомнит ей о необходимости спуститься с облаков. Могла позвонить мне ночью, с комом в горле рассказывая о преследовавшем ее… коте.

– Коте? – сотрудник местной полиции оторвался от конспектирования обстоятельств дела, удивленно подняв бровь.

– Да, коте. Это не самые странные эпизоды, которые происходили с Мари.

– В последнее время?

– Всегда. Мы дружим очень давно. Наши семьи познакомились, когда мы еще не родились. Семья Мари переехала в наш город и купила дом по соседству с нашим. Я помню, как с ней познакомилась.

– Пока в нашем деле фигурирует только кот. Мне необходимо знать больше деталей: об окружении, занятиях. Рассказывайте все максимально подробно. Если вы не против, я запишу ваши показания на пленку. Так, я смогу быстрее вас отпустить. Отчёт я составлю позже на основании вашего рассказа.

– Да, наверное, так будет удобнее и вам и мне.

– Как будете готовы, скажите, что начинаете давать показания, я нажму кнопку записи.

Беатрис попросила кофе. Она повесила сумочку на спинке стула, сняла перламутровый платок и, аккуратно свернув его, положила себе на колени. Поворачивая из стороны в сторону кольцо на указательном пальце, она молча ждала, хотя повисшая напряженная тишина несколько смущала ее.

Девушка в юбке-карандаш принесла кофе. От скрежета каблука со сломанной набойкой, раздавалось неприятное эхо. Беатрис взяла кружку двумя руками, будто пытаясь согреться. Но в этот летний день, холод пробирал ее не от вездесущих кондиционеров, а от осознания того, что ей придется рассказать.

Как отреагируют на ее версию о пропаже Мари? От беспокойства ее бросало в холодный пот.

Она осторожно поставила кружку с блюдца на стол, чтобы не создавать лишних звуков и, глядя на еле заметный пар сказала: «нажимайте…»

На фоне зеленого газона, ее синее платье было тяжело не заметить. Яркие рыжие волосы бликовали на солнце будто большой отражающий элемент.

Контраст в чистом виде.

Она что-то рассматривала у себя под ногами.

Мое любопытство взяло верх над робостью, и я подошла к ней.

– Меня зовут Беатрис, можно Беа. Честно говоря, мне больше нравится Трис. Но если тебе удобней Беа, пусть будет так. Трис – немного резче и грубей, а Беа – больше напоминает сокращённое от Беатриче. Но полное мое и…

– Мари. Меня зовут Мари.

– Прости, я заволновалась и начала много говорить.

– Ничего. Я тоже хотела бы имя, у которого есть возможные вариации. Но я Мари. И полное мое имя Мари и сокращённое. И вариант этот – единственный.

– Прости. Я не хотела тебя обидеть. Многим не нравятся свои имена.

– Мне не принципиально, я не могла его выбрать. Но, есть один большой плюс – оно удобное. Ошибку тут сделать очень сложно.

– Действительно. Моего папу зовут Майкл. В некоторых странах, его имя читают как Михаэль – его это жутко раздражает!

– Вот видишь, я от этого освобождена.

– Хм… приятно познакомиться. Почему я раньше тебя не видела? Я всегда считала, что тут живет пара без детей.

– Моя школа за городом. Мама отвозит меня туда, когда город только просыпается. Вернувшись, я сажусь за домашние задания, а на выходных я остаюсь за городом у тети. Она меня забирает со школы на два выходных, от неё я иду в школу пешком, а после школы, мама забирает меня домой. И так уже два года.