Лев Балашов - Занимательная этика

Фихте, как истинный идеалист, предпочитал идеальное материальному, общее единичному (отдельному, частному). Соответственно, он готов пожертвовать единичным ради общего, отдельным случаем обмана (во имя спасения) ради общего правила «не лгать», запрета говорить неправду.

Или другой пример, который находим в романе К. Симонова «Живые и мертвые»: полковник Баранов повел себя на войне как трус и покончил с собой. К генералу Серпилину приходит вдова Баранова, просит сообщить подробности смерти мужа. Узнав, что сын Барановой идёт добровольцем мстить за отца, Серпилин говорит, что её муж пал смертью храбрых, хотя на самом деле покойный застрелился во время выхода из окружения под Могилёвом: «Снова сделав над собой усилие, он сказал это не столько для нее, сколько для ее сына, которому она будет писать на фронт».

Однажды Ксантиппа сперва разругала его, а потом окатила водой. «Так я и говорил, – промолвил он, – у Ксантиппы сперва гром, а потом дождь. Алкивиад твердил ему, что ругань Ксантиппы непереносима; он ответил: «А я к ней привык, как к вечному скрипу колеса. Переносишь ведь ты гнусный гогот? – «Но от гусей я получаю яйца и птенцов к столу», – сказал Алкивиад. «А Ксантиппа рожает мне детей», – отвечал Сократ [2] См.: Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. – М., 1986. С. 104. .

Вольтер ратовал за политическую, идеологическую и религиозную терпимость, толерантность. Сейчас у нас часто повторяют такое его высказывание: « Ваше мнение мне глубоко враждебно, но за Ваше право его высказать я готов пожертвовать своей жизнью».

На самом деле с большой осторожностью нужно относиться к заложенному в этом высказывании смыслу.

Иначе можно прийти к оправданию любой мерзости или даже к оправданию разных человеконенавистнических идеологий вроде немецкого нацизма-гитлеризма.

В. Б. Губин, например, пишет: плюралистский подход «обеспечивает также возможность всегда оправдать свое собственное поведение. В одной критической статье в связи с пьесой Горького "Мещане" Леонид Андреев приблизительно так характеризует нового по тому времени, "прогрессивного" мещанина из купцов: Петр не был так заскорузло нетерпим к чужим мнениям, как его отец; он не только допускал, но и уважал чужие мнения, чтобы иметь возможность пожать руку и мерзавцу . В настоящее время такой методологический трюк является одной из основ респектабелизации разных уродств человеческого общества и личного поведения…» [3] См.: Губин В. Б. О методологии лженауки. – М.: ПАИМС, 2004. (Раздел «Плюрализм как методологическая шизофрения»).

В подтверждение последних слов Губина приведу такое высказывание современного «деятеля»:

«У меня нет внутреннего запрета на контакты с кем бы то ни было, для меня один, главный критерий всей моей деятельности – это фильм». Эти слова произнес продюсер, режиссер, один из столпов современного отечественного кино С. М. Сельянов в лекции, опубликованной ПОЛИТ.РУ

– Эта картинка взята из интернета. Она – предупреждение-напоминание о том, что означает толерантность в медицинском смысле.

Нельзя представлять толерантность абсолютной ценностью. Сама по себе толерантность может быть опасной и вредной "вещью". В медицине с ней борются, потому что толерантность для живого организма – снижение, потеря иммунитета и, в конечном счете, смерть.

Толерантность хороша лишь до определенного предела, только в меру и только в "союзе" с нетерпимостью. Должен всегда существовать некоторый баланс терпимости и нетерпимости. Это диалектика жизни. Нетерпимость без толерантности – фанатизм, диктат, а толерантность без нетерпимости – потеря иммунитета, бесхребетность-беспринципность, дом терпимости, проституирование. Тот, кто кричит всё время о терпимости, толерантности – просто неумный человек.

Абсолютизированную толерантность справедливо в народе именуют толерастией. Все эти институты толерантности, насаждаемые у нас, в России, и по всему миру, – с самого начала ложные учреждения, поскольку акцентируют внимание на одной стороне реального диалектического противоречия, фактически отвергают диалектику терпимости и нетерпимости.

Быть нетерпимым – это выражение кажется ужасным. Напомним, однако, сколько существует положительных с моральной точки зрения проявлений нетерпимости. Есть подлецы, хамы, просто нерукопожатные люди. Разве мы должны их терпеть, относиться к ним терпимо? Есть недостатки, пороки человека. Разве мы должны относиться к ним терпимо? Враги на войне, кто они? Мы что, должны относиться к ним терпимо? Абсурд. Преступники – это люди, которых стремятся изолировать от общества. Быть терпимыми к преступникам – это, значит, потакать им, множить преступления, разрушать общество.

Заметьте, реальная (неумственная) терпимость всегда сопровождается некоторой нетерпимостью, и наоборот, реальная нетерпимость всегда сопровождается некоторой терпимостью.

Мы терпим кого-то или что-то, но с некоторой долей неприятия, т. е. готовы мириться с кем-то, с чем-то, но без особой радости, без распростертых объятий, порой как бы едва терпим и даже стиснув зубы.

То же с нетерпимостью. Мы не терпим кого-то, что-то, но не в абсолютном смысле. Мы, например, не терпим преступников, негодяев, стараемся избавиться от них, но в то же время где-то их жалеем, стараемся относиться к ним без жестокости, по-человечески, когда они в нашей власти.

Некоторые из-за неприятия толерантности в абсолютном смысле бросаются в другую крайность: в полное отрицание значения толерантности для жизни человека. Толерантность по-русски – терпимость. А терпимость у нас на каждом шагу. Без терпимости людей друг к другу невозможна их совместная жизнь. Много людей нам не нравится, но мы терпим их присутствие. Порой они среди наших соседей, коллег по работе и даже близких. Терпимость, если она в меру, в определенных пределах, жизненно необходима. Когда терпимость возводится в абсолют – вот тогда она превращается в мерзость.