А. Руснак - Теория адекватности. Поиск оснований. Часть I

На планете Земля существует человеческий вид-род, у которого наличествует история, и такая «история» – это сумма фактов и событий, того, что происходило с человечеством в течение миллионов лет. В результате развития человечества возникли различные вещи: и материальные, и не только, сводимые к предметам и объектам – и это всякие системы: социальные, политические, экономические. А в итоге развития этого всего возникли такие сложные «явления», как война, деньги, государство, мораль…

Но осознавая, что на самом деле значат такие упрощенные разговоры, нужно или приходится двигаться дальше…

– Конечно, всегда можно ограничить наш мир и смело объявить, что всего, что не входит в конструкции – просто нет. Но проблема с «тем, что есть» или с «тем, чего нет» – останется, и завершить ее нет возможности, и все попытки забыть такое, перестать о нем говорить – не разрешают, а усугубляют данный вопрос. И некий жизненный мир шире, чем мир науки. Куда девать мои воспоминания, страсти, переживания? Что мне делать с моим прошлым, которое я вспоминаю? Что делать с тем, чего уже нет? Где существует то, что еще не произошло? Как существуют все те схватывания, которые проносятся в моем сознании? И только ли в сознании?

– Можно предположить, что существует субъективное и противостоящее такому объективное. И все «это есть» почему-то только как «мысль об этом», а что потом, после мысли – это, увы, что-то бесполезное. И тут можно сказать «что-то значительное» вслед за Горгием, Беркли или Гегелем разное, но от такого не возникает какого-то окончательного решения. И на такое решение происходящему «плевать», но одновременно «какое-то решение» все же будет конкретно влиять на происходящее с нами, опять же непонятным образом.

Тут также нужно спросить и о практичности конструкций, об их применимости, значимости, значении. И это важный вопрос для предметного мышления. И тут может возникнуть несколько предположений:

– Активность не может жить без конструкций, а иначе «она тронется». Этим признается невозможность определения истинности = действительности конструкций. И можно выдвинуть гипотезу, «что конструкция косвенно и неизвестно как оказывает влияние на все это, происходящее затем». И поэтому это нужно изучить и понять, и такое знание позволит управлять реальностью. И тут как бы можно предположить, что: 1) возможно, можно «как-то» 6 6 Это может быть какая-то схема такого понимания. понять саму конструкцию; 2) научиться ее конструировать; 3) понять, как она косвенно влияет на происходящее; 4) а затем и определиться с тем, как происходит такое воздействие. Таким образом, предполагается и необходимая практичность конструкции, и одновременная ее иллюзорность. В итоге конструирования возникнет мнение, что конструкция – это способ фальсификации реальности 7 7 Философия в качестве идеологии – то есть это ложное мышление. Философия как служанка жрецов, богословов, теологии, партии, части, группы, власти… Это ложная доктрина, для оправдания надуманных тезисов, с помощью слабых рациональных построений, причем именно рациональных, тут мышление сводится к рацио. . Но что тогда «настоящая реальность»? Тем более, что обнаружить общую последнюю метаконструкцию, под которую может подойти конкретная конструкция, – это невозможность, то есть нет всеобщей метафизики, всеобщего учения о мире…

– Другое предположение, что конструкции бесполезны, и это только иллюзии праздного мышления, своего рода образцы бесполезной культуры. И далее нужно двинуться к действительному мышлению, которое может быть верифицировано, а иначе это бесполезность, тем более любому ученому известно, что природа не терпит предположений, в ней все замкнуто и целесообразно, в природе существует закон сохранения энергии, поэтому различные метафизические построения – это выдумки ума. Но иногда ученые, думающие так, возможно, и не понимают того, что их оценка не имеет никакого отношения к метафизическому мышлению. И, произнося разное «мышление», они тоже почему-то впадают в метафизическое мышление, предполагая «природу», «энергию» и другие ожившие «сущности».

А после для обоснования научного мировоззрения (утверждения его оснований) может возникать положительная научная метафизика, утверждающая, что построения (которые уже не метафизические) – это истинные предположения, позволяющие познавать последний известный «мир». И научный мета-мир, конечно же, разделен на мир физический, химический и другие. И в мире существуют понятный субъект и противостоящий ему объект-мир. И все, что субъект может извлечь из взаимодействия с миром – может быть затем определено в особые конструкции, а все, что «содержится» и происходит с субъектом – это изучает гуманитарная наука (наука о субъекте).

И «знание о мире» – это не просто голая выдумка, а, конечно же, подтвержденное экспериментальное знание. Но что раньше, гипотеза или эксперимент, при этом, а насколько упрощение тождественно эксперименту? И такое мышление-знание в обязательном порядке противостоит другому, или ложному метафизическому. Но, опять же, поиск действительного мира и попытки схватить его в качестве предмета, или схватить его в глобальном значении, после «оценки всех схватываний» ни приведут ни к чему. И в итоговом значении – возникнет негативное метафизическое мышление, по сути, отрицающее это.

Конечно же, для разрешения противоречий между мирами можно предположить 8 8 Как Хабермас. , что существует «мир природы», «объективный мир», и противостоящий этому «субъективный мир», «обыденный мир», «жизненный мир», а также и «необъективный мир», ну и множество других «миров». Но существуют ли границы между такими условными мирами? Или их нет по причине того, что миров нет, и мир – это мыслительный слепок, который позволяет только «думать о нем»?

Каковым может быть соотношение между мирами Хайдеггера, Канта, физическими, жизненными Хабермаса, приватными и другими? Можно предположить по факту мышления о любом из них, что любой из возможных миров, так как он всегда предоставлен мышлению, для самого мышления является и самым реальным и самым действительным, то есть все они – не более чем акт мышления… Но так ли это? Или, возможно, опять же, любое «предположение мира» – это не само происходящее?

Можно предположить, что из всех предполагаемых миров существует истинный, а остальные существуют как воображаемые. Или, например, можно представить иерархию миров. Допустим, единственно реальным для каждого «Я» будет его обыденный, окружающий, бытовой, жизненный Хабермаса, временной, пространственный, предоставленный, телесный… мир сейчас. А остальные миры – они обязательно необходимые для «Я», но они не совсем действительные, а какие-то частично воображаемые, но как-то соотносящиеся с жизненным миром каждого «Я», который, скорее всего, единственно реальный. Но вот, например, можно предположить социальный мир, который не предоставлен мышлению в качестве обыденности, но он как-то для него присутствует. Или существует физический мир в целом, и жизненный мир в него включен, но он тоже не совсем обыденность, и «Я» знает об этом мире только опосредствованно… И далее таких миров можно сообразить значительное количество: исторический, политический, биологический, естественный, природный.