Рене Генон - Царство количества и знамения времени

Из всего этого следует, что «отвердение» мира представляется в некотором роде в двух смыслах: рассматриваемое само по себе в ходе цикла как следствие движения, нисходящего к количеству и «материальности», оно, очевидно, имеет «неблагоприятное» и даже «зловещее» значение, противоположное духовности; но с другой стороны, оно не менее необходимо для подготовки, хотя можно сказать, «негативным» способом, окончательной фиксации результатов цикла в форме "Небесного Иерусалима", где эти результаты тотчас же станут семенами возможностей будущего цикла. Однако, само собою разумеется, что в самой этой окончательной фиксации и для того, чтобы она поистине была восстановлением "первоначального состояния", необходимо непосредственное вмешательство трансцендентного принципа, без чего ничто не может быть спасено, и «космос» просто-напросто испарился бы в «хаосе»; именно это вмешательство производит конечное «возвращение», уже изображаемое «трансмутацией» минералов в "Небесном Иерусалиме" и затем ведущее к новому появлению "Земного рая" в видимом мире, где отныне будут "и новые небеса, и новая земля", потому что это будет начало другой Манвантары и существования другого человечества.

"Отвердение" мира имеет еще и другие следствия в человеческом и социальном порядке, о которых мы до сих пор не говорили: в этом отношении оно порождает такое состояние вещей, в котором все сосчитано, зарегистрировано и регламентировано, что, впрочем, по существу, есть лишь другая сторона «механизации» весьма легко повсюду констатировать в наше время симптоматические факты, такие, как, например, манию переписи населения (которая, впрочем, тесно связана со значением, придаваемым статистике) [71] Многое можно было бы сказать о запретах на перепись и пересчет населения, за исключением нескольких исключительных случаев, сформулированных в некоторых традициях; если бы сказали, что эти операции и все им подобные, касающиеся так называемого "гражданского состояния", вносят свой вклад, помимо прочих неудобств, в сокращение длительности человеческой жизни (что, впрочем, соответствует самому ходу цикла, в особенности, в его последние периоды), то несомненно, этому бы не поверили, и тем не менее, в некоторых странах самые невежественные крестьяне очень хорошо знают как факт повседневного опыта, что если слишком часто считать животных, они дохнут гораздо чаще, чем когда от этого воздерживаются; очевидно, что в глазах так называемых «просвещенных» современных людей это можно рассматривать лишь как «предрассудки». и, вообще говоря, нескончаемое множество административных вмешательств во все обстоятельства жизни, вмешательств, которые, естественно, должны обеспечивать возможно более полное единообразие между индивидами, тем более что это в некотором роде «принцип» всей современной администрации — трактовать этих индивидов как простые, совершенно сходные между собою нумерические единицы, то есть действовать так, как если бы, согласно гипотезе, «идеальное» единообразие уже было реализовано, и таким образом принудить всех людей подчиниться, если можно так сказать, одной и той же «средней» мере. С другой стороны, эта все более и более расширяющаяся регламентация, оказывается, имеет весьма парадоксальное следствие: хвалятся растущими скоростью и легкостью коммуникаций между самыми далекими странами благодаря изобретениям современной промышленности, но в то же самое время ставят всевозможные препятствия для свободы этих коммуникаций, так, что практически часто невозможно попасть из одной страны в другую, во всяком случае это стало гораздо труднее, чем было во времена, когда не существовало никаких механических транспортных средств. И в этом заключается еще один аспект «отвердения»: в таком мире больше нет места для кочующих народов, которые до этого времени еще существовали в различных условиях, так как они мало-помалу перестали находить для себя какое-либо свободное пространство, к тому же всеми средствами их стараются привести к оседлой жизни, [72] Как наиболее значительные примеры здесь можно называть «сионистские» проекты, касающиеся евреев, а также недавние попытки закрепить цыган в некоторых странах Восточной Европы. так что и в этом отношении момент, когда "колесо перестанет крутиться", не слишком далек; сверх того, в этой оседлой жизни города, которые в некотором роде представляют собою последнюю степень «фиксации», приобретают преобладающее значение и все больше и больше стремятся все поглотить; [73] Впрочем здесь следует напомнить, что "Небесный Иерусалим" символически сам есть «город», что позволяет еще и в этом увидеть двойной смысл «отвердения», о чем мы говорили выше. таким образом, к концу цикла Каин поистине закончит убивать Авеля.

Действительно, в библейском символизме Каин прежде всего представлен как земледелец, а Авель как пастух, и таким образом, они являются двумя типами народов, которые существовали от начала современного человечества или, по крайней мере, с тех пор, когда произошла первая дифференциация: оседлые посвятили себя возделыванию земли, кочевые — взращиванию стад; [74] Можно было бы добавить, что раз Каин назван старшим, то тем самым земледелие, как представляется, предшествует; и действительно, сам Адам по «падению» изображается выполняющим функцию "возделывателя сада", что, собственно говоря, относится к доминированию растительного символизма в образах начала цикла (откуда символическое и даже инициационное «земледелие», то самое, которому Сатурн у латинян, как утверждают, обучал людей в "золотом веке"); но как бы то ни было, мы здесь будем рассматривать только символизированное через оппозицию Каина и Авеля (которая одновременно состоит из взаимодополнительных сторон) состояние, то есть состояние или разделение народов на земледельческие и пастушеские, которое уже свершилось. можно утверждать, что в этом состоят основные и первоначальные занятия этих двух человеческих типов; основные и первоначальные знания были лишь случайными, производными или дополнительными, и говорить об охотнических народах или о народах рыбаков, например, как это делают этнологи, означает принимать случайное за существенное или же иметь дело исключительно с более или менее поздними случаями аномалии и вырождения, как это действительно можно встретить среди диких народов (в первую очередь, промышленные и торговые народы современного Запада являются не в меньшей степени анормальными, хотя другим образом). [75] Наименования Иран и Туран, которое пытались понять как обозначение рас, на самом деле представляет собою оседлые и кочевые народы; Иран или Airyana происходит от слова аrуа (откуда arуа через удлинение гласной), которое означает «трудящийся» ("laboureur", производное от корня ar, который нас ведет к латинскому arare, arator, a также arvum, "поле"); и использование слова arya как почетного наименования (для высших каст) является, следовательно, характерным для земледельческих народов. Каждая из этих двух категорий, естественно, имела свой собственный традиционный закон, отличный от другого и приспособленный к его образу жизни и к роду его занятий; конкретно это различие проявлялось в священных ритуалах, откуда специальное упоминание о растительных жертвах Каина и животных жертвах Авеля в повествовании "Бытия". [76] Об особой важности жертвы и ритуалов, придаваемой им в различных традиционных формах, см. Frithjof Schuon, Du sacrifice, в ревю: Etudes traditionnelles, № d'avril, 1938, и А. К. Coomaraswamy, Atmayajna: Selfsacrifice, в: Harvard Journal of Asiatic Studies, № de fevrier, 1942. Поскольку мы напомнили здесь специально о библейском символизме, то неплохо тут же отметить по этому поводу, что еврейская «Тора» относится, собственно, к типу закона кочевых народов: отсюда и тот способ, которым представлена история Каина и Авеля, которая с точки зрения оседлых народов выглядела бы в совершенно ином свете и имела бы иную интерпретацию; разумеется, соответствующие аспекты этих двух точек зрения заключены один в другом в своем глубинном смысле, но в общем, это лишь приложение двойного смысла символов, приложение, о котором мы отчасти уже упоминали в связи с «отвержением», поскольку этот вопрос, как мы это, может быть, еще лучше увидим далее, тесно связан с символизмом убийства Авеля Каином. От особого характера еврейской традиции происходит также осуждение, с которым в ней относятся к некоторым искусствам и ремеслам, которые соответствуют, собственно говоря, оседлым народам, а именно всему тому, что относится к строительству постоянных жилищ; по крайней мере, так действительно было до того времени, когда Израиль перестал быть кочевым народом, по меньшей мере, многие века, то есть до времен Давида и Соломона; известно, что для строительства Храма в Иерусалиме еще надо было вызывать иностранных рабочих. [77] 3акрепление еврейского народа, впрочем, зависело, по существу, от самого существования Храма в Иерусалиме; как только храм был разрушен, кочевничество вновь появилось в особой форме «рассеяния».