Рене Генон - Символы священной науки

Это не все, есть и еще нечто другое, не менее важное, хотя г-н Дуонна и не приемлет такого допущения: в статье, на которую мы ссылались выше, отметив, что иные желали бы "произвести это клеймо от Константиневой монограммы, уже свободно толкуемой и искажаемой на меровингских и каролингских документах, [777] Впрочем, нужно проводить тщательное различие между непреднамеренными деформациями, вызванными недопониманием символов, и деформациями преднамеренными и осмысленными. он говорит, что "гипотеза представляется совершенно произвольной" и "что некая аналогия не подтверждает ее". Мы далеки от подобного мнения; любопытно, впрочем, констатировать, что среди разнообразных изображений, репродуцированных самим г-ном Деонна, есть два, которые изображают полную хризму (монограмму Иисуса Христа), в которой буква «Р» просто-напросто заменена "цифрой четыре". Разве это не должно было бы побуждать, по меньшей мере, к большей осторожности? Следует также заметить, что встречаются, без какого-либо различения между ними, две противоположные ориентации "цифры четыре". [778] Мы говорим "без какого-либо различения между ними", но, возможно, что эта разница положений соотносилась с каким-либо различием ритуалов или корпораций. Добавим в этой связи мимоходом, что даже если наличие кватернерного символа в клеймах указывало на обладание четвертой степенью инициатической организации, что нельзя считать невозможным, хотя и трудно установимым, это, очевидно, ни в коем случае и никак не влияет на символическое значение, внутренне присущее знаку. Мы уже объясняли, [779] См. гл. Символы аналогии. что различают простую хризму и хризму, именуемую «константиновой»: первая образуется шестью лучами, исходящими из центра и шестью лучами, попарно противоположными друг другу, т. е. она имеет три диаметра, один верткальный и два наклонных. И, в качестве Хризмы, она считается образованной соединением двух греческих букв «I» и «X». Вторая, которая точно так же считается соединяющей две буквы, «X» и «Р», непосредственно произвол на от первой, путем присоединения к верхней части вертикального диаметра Зодиака, предназначенного трансформировать «I» в «Р», но имеющего также и другие значения, а кроме того, являющегося в многообразных различных формах, [780] Мы упомянули случай, когда этот завиток буквы «Р» принимает конкретную форму египетского символа "завитка Гора". В этом случае «Р» имеет отчетливо выраженное сходство с некоторыми «доисторическими» иглами, которые, как это отметил Кумарасвами, вместо того, чтобы быть просверленными, каковыми они стали позже, были просто-напросто согнуты на одном из концов таким образом, чтобы образовать род завитка, через который проводилась нить. (См. гл. "Игольное ушко"). что делает еще менее удивительным его замещение "цифрой четыре", которая, в конечном счете, есть лишь еще один вариант. [781] В связи с «константиновой» Хризмой отметим, что соединение заглавных букв четырех слов в сопутствующей ей надписи In hoc signo vinces дает IHSV, т. е. имя Иисуса. Этот факт, похоже, обычно остается незамеченным, но на него отчетливо указывается в символике "Ордена Красного Креста Рима и Константина", т. е. «annexe» высоких степеней английского масонства. Впрочем, все это становится яснее, как только мы замечаем, что вертикальная линия в Хризме, так же, как и в "цифре четыре", в действительности есть образ "Оси Мира"; на ее вершине завиток буквы Р есть, как и «ушко» иглы, символ "узких врат". А что касается "цифры четыре", достаточно вспомнить о ее связи с крестом и с таким же «осевым» характером последнего и, кроме того, принять во внимание, что добавление косой линии, которая дополняет изображение, соединяя оконечности двух ветвей креста и закрывая таким образом один из его углов, искусно сочетает с кватернерным значением, несуществующим в случае хризмы, символику "узких врат". И следует признать, что в этом есть нечто в совершенстве подобающее знаку мастерства.

Мы уже неоднократно говорили о символике нити, которая проявляется в многочисленных аспектах, но сущностное и собственно метафизическое значение которого всегда заключается в олицетворении сутратмы. Последняя, с точки зрения как макрокосмической, так и микрокосмической, связует все состояния существования между собой и с Первоначалом. Не имеет значения, что в различных изображениях, порожденных этой символикой, речь может идти о нити в собственном смысле слова, о веревке или о цепи, либо же о графическом начертании, подобном тем, на которые мы указали ранее, [783] См. гл. Обрамления и лабиринты. либо же еще о пути, созданном посредством архитектурных приемов, как в случае лабиринтов, [784] См. гл. Пещера и Лабиринт. пути, который человек должен пройти с одного конца до другого, дабы достичь своей цели. Существенным во всех случаях является то, что мы всегда имеем дело с линией, в которой нельзя обнаружить разрыва непрерывности. Рисунок этой линии также может быть более или менее сложным, что обычно соответствует модальностям или более частным применениям ее общей символики. Так, нить или ее эквивалент может сворачиваться таким образом, чтобы образовывать завитки или узлы; а в структуре целого каждый из этих узлов олицетворяет точку, где действуют силы, определяющие конденсацию и монолитность «агрегата», который соответствует тому или иному состоянию проявленности. Таким образом, можно было бы сказать, что именно этот узел удерживает творение в данном состоянии и что его развязывание немедленно повлечет за собой смерть для этого состояния; кстати сказать, именно это и выражено очень отчетливо в таком понятии, как жизненный узел. Естественно, тот факт, что узлы, соотносящиеся с различными состояниями, фигурируют все одновременно и постоянно в символической линии, не должен считаться опровержением только что сказанного, ибо, помимо того, что он обусловлен техническими характеристиками самого изображения, в действительности он соответствует точке зрения, с которой все состояния рассматриваются в единовременности, точке зрения, которая всегда ближе к первоначалу, нежели последовательное рассмотрение. Заметим в связи с этим, что в символике ткачества, исследованной нами в другом месте, [785] См. Символика Креста, гл. XTV. точки пересечения нитей утка и основы, посредством которых создается ткань вся целиком, также имеют сходное значение, поскольку эти нити являются в некотором роде "силовыми линиями", определяющими структуру Космоса.

В своей недавней статье [786] Le "Dieu lieur" et le symbolisme des noeuds, в Revue de l’Histoire des Religions, июль-дек., 1948 (см. также Е.Т., июль-авг. 1949). Мирча Элиаде высказался об «амбивалентности» символики уз и узлов, и этот момент заслуживает того, чтобы уделить ему некоторое внимание; естественно, здесь можно усмотреть частный случай двойного смысла, который вообще внутренне присущ символам; но, кроме того, следует осознавать, чем именно обосновывается его наличие в том, что касается конкретных символов, о которых здесь речь. [787] Отметим заодно, что в случаях ритуального и, более конкретно, «магического» применения этому двойному смыслу соответствует «благотворное» или «злотворное» использование, в зависимости от случая, уз и узлов. Но что интересует нас здесь, так это принцип такой амбивалентности, помимо всякого конкретного употребления, которое всегда лишь производно от него. Г-н Элиде, впрочем, и сам с основаниями настаивал на недостаточности «магических» интерпретаций, которыми кое-кто хотел бы и ограничиться, в силу незнания глубинного смысла символов, которое, как и в случаях «социологических» интерпретаций, влечет за собой переворачивание отношений между принципом и его случайными применениями. Прежде всего, следует заметить в связи с этим, что узы могут рассматриваться как нечто сковывающее или нечто соединяющее, и даже в обыденной речи само слово равно обладает двумя этими значениями. В символике уз тому же соответствуют две точки зрения, которые можно было бы назвать обратными друг другу. И если самой непосредственно очевидной из этих двух точек зрения является та, которая узы превращает в путы, то потому, что, в конечном счете, это точка зрения проявленного существа как такового постольку, поскольку оно видит себя «связанным» определенными условиями существования и как бы замкнутым ими в границах своего случайного состояния. С этой же точки зрения смыслом узла является как бы усиление смысла уз вообще, потому что, как мы уже говорили выше, чаще узел олицетворяет то, что фиксирует данное существо в определенном состоянии. И та часть уз, посредством которой он образован, есть, можно было бы сказать, все то, что способно в них видеть это существо, постольку, поскольку оно не способно выйти из границ этого состояния; связь же, которую те же самые узы устанавливают с другими состояниями, от него неизбежно ускользает. Другая точка зрения может быть определена как поистине универсальная, ибо именно она охватывает всю совокупность состояний, а для того, чтобы уловить это, достаточно отослаться к понятию сутратмы. Узы, рассматриваемые тогда во всей их протяженности, [788] Само собой разумеется, что эта протяженность должна рассматриваться как бесконечная, хотя в действительности она никогда не может быть таковой на каком-либо изображении. суть то, что соединяет эти состояния не только между собой, но также, повторим еще раз, с самым их Первоначалом. Так что, далеко не будучи путами, они напротив, становятся средством, с помощью которого данное существо может действительно соединиться со своим Первоначалом, и путем, который ведет к этой цели. В таком случае нить или веревка имеют собственно «осевое» значение, и подъем по вертикально натянутой веревке может точно так же, как и подъем на древо или шест, олицетворять процесс возвращения к Первоначалу. [789] Таково, в Индии, подлинное значение того, что путешественники назвали "фокусом с веревкой", хотя, впрочем, в последнем можно усматривать более или менее подлинно «магический» феномен, что, очевидно, никак не меняет его символического характера, который нас здесь интересует. С другой стороны, связь с Первоначалом самым разительным образом иллюстрируется вождением марионеток: [790] См. A. Coomaraswamy Spiritual Paternity и Puppet complex в Psychiatry, авг. 1945 (см. также E.Т., окт. — нояб. 1947). марионетка олицетворяет здесь индивидуальное существо, а кукольник, который заставляет ее двигаться с помощью нити, есть «Оно»; без этой нити марионетка оставалась бы неподвижной, точно так же, как без сутратмы любое существование было бы всего лишь чистым небытием и, согласно дальневосточной формуле, "все существа были бы пустыми".