Рене Генон - Символы священной науки

Эта функция по существу своему «лунная», и надо заметить, что, согласно астрологии, народная масса действительно соответствует луне, что одновременно указывает на ее чисто пассивный характер, неспособный к инициативе и спонтанному действию.

Если г-н Уайт полагает, как это порою кажется, что некоторые вещи слишком «материальны», чтобы быть совместимыми с существованием высшего смысла в текстах, где мы их находим, то мы можем поинтересоваться его мнением, например, о Рабле и Боккаччо.

Из того, что письмо, приписываемое пресвитеру Иоанну, есть явный апокриф, г-н Уайт стремится заключить, что его никогда не существовало, а это, по меньшей мере, странная аргументация; вопрос об отношениях легенды о Граале с орденом Храма трактуется им также слишком общим образом, так что он, несомненно, бессознательно торопится отстранить эти вещи, слишком значительные и несовместимые с его «мистицизмом». И, вообще говоря, немецкие версии легенды, думается нам, заслуживают большего внимания, нежели то, которое он им уделяет.

Опубл. в Ё.Т. (журнал Etudes Traditionnelles), июль-авг. 1949.

См. Царство количества и знамения времени, гл. XXXIV.

См. по этому вопросу А. Прео, Золотой цветок и даосизм без дао.

Опубл. в V.I. (Le Voile d'Isis), февр. 1931.

См. Цитадель Солнца Розенкрейцеров, Город Солнца Кампанеллы и т. д. Именно с этим первым Гелиополисом следовало бы прежде всего соотносить циклическую символику Феникса.

Эта форма может, впрочем, претерпевать изменения в соответствии с последующими реадаптациями традиций, как это имело место для древнееврейского языка после Вавилонского пленения; мы говорим о реадаптации, потому что невероятно, чтобы древнее письмо реально было утрачено за краткий период времени в семьдесят лет, и даже удивительно, что, похоже, этого раньше не замечали. Подобное должно было происходить, в эпохи более или менее отдаленные, и с письменностью других языков, в особенности, с алфавитом санскрита и, в некоторой степени, с китайскими идеограммами.

Кажется, то же самое, несмотря на видимость "научных методов", можно сказать о результатах, полученных современной астрологией, столь далекой от подлинной традиционной астрологии. Последняя, ключи от которой, похоже, давно утеряны, была, однако, чем-то большим простого "гадательного искусства", хотя, разумеется, пригодной к применению и такого рода; однако, оно было второстепенным и «случайным».

Нам уже случалось отмечать связь, которая существует между символикой "Книги Жизни" и символикой "Древа Жизни". Листья дерева и буквы книги сходным образом олицетворяют все живые существа вселенной ("десять тысяч живых" дальневосточной традиции).

Нужно заметить еще, что "Книга Мира" есть в то же время "Божественное Послание" (El-Risalatul-ilahiyah), архетип всех священных книг; традиционные писания есть лишь его перевод на человеческий язык. Это особенно настойчиво утверждается в Ведах и Коране; а идея "вечного Евангелия" показывает, что та же концепция не совсем чужда и христианству или, во всяком случае, не всегда была чужда.

Есть и другие соответствия с элементами и чувственно воспринимаемыми свойствами мироздания, небесными сферами и т. д.; так обстоит дело с арабским алфавитом, двадцать восемь букв которого точно численно соответствуют фазам луны.

Само это слово, simia, не является чисто арабским; вероятно, оно происходит от греческого semeia, «знаки», что примерно равнозначно каббалистической gematria, слову также греческого происхождения, производному не от geometria, как чаще всего полагают, но от grammateia (от gramata, "буквы").

В некоторых случаях можно также, посредством той же расчетной процедуры, решать вопросы доктринального порядка, и такое решение является иногда в самых примечательных символических формах.

Seyidi Mohyiddin именуется Es-Sheikhul-akbar wa el-Kebritul-ahmar.

По меньшей мере, любопытно отметить, что сама масонская символика, в которой "Утерянное Слово" и его поиски играют важную роль, характеризует степени посвящения выражениями, явно заимствованными из "науки о буквах": читать по складам, читать, писать. У «Мастера», среди атрибутов которого есть и письменная доска, как если бы он и впрямь был тем, чем он должен быть, и был способен не только читать, но также и писать на "Древе Жизни", то есть сознательно сотрудничать в осуществлении плана "Великого Архитектора Вселенной"; по одному этому можно судить о расстоянии, отделяющем номинальное владение этой степенью от подлинного ею обладания.

Опубл. в V.I., нояб. 1931.

Коран, XXXVII, 1–3: Wa eс-сaffati caffan,

Faz-zajirati zajran,

Fat-taliyati dhikran…

Человек и его становление согласно Веданте, гл. III.

В средневековом символе Peridexion (испорченное Paradision) можно видеть птиц на ветвях дерева и дракона у его подножия (См. Символика Креста, гл. IX). — В исследовании символики "райской птицы" (Le Rayonnement intellectuel, май-июнь 1930) М.Л. Шарбонно-Лассей воспроизводит скульптурное изображение этой птицы в виде головы с крыльями, то есть в той именно форме, в какой часто изображаются ангелы.

Слово caff, «ряд» есть одно из тех — многочисленных, впрочем, — слов, к которым некоторые хотели бы возвести понятия cuti и tacawwuf; и несмотря на то, что такое выведение представляется неприемлемым с точки зрения чисто лингвистической, остается тем не менее верным, что, подобно многим другим этого же рода, оно олицетворяет одну из идей, реально заключенных в этих понятиях, потому что "духовные иерархии", по сути, тождественны степеням посвящения.

Эта оппозиция в каждом существе присутствует в виде стремлений к восхождению и нисхождению, в индуистской доктрине именуемых саттва и тамас. Равным образом, это то, что Маздеизм символизирует антагонизмом света и тьмы, олицетворяемых, соответственно, Ормуздом и Ариманом.

См. в этой связи замечательные труды Шарбонно-Лассея о животных символах Христа. Следует заметить, что символическая оппозиция птицы и змеи существует лишь тогда, когда последняя выступает в своем злотворном аспекте; напротив, в аспекте благотворном она иногда соединяется с птицей, как в образе Кетцаль-Коатля древних традиций доколумбовой Америки. В Мексике встречается также и образ борьбы орла со змеей. И можно в качестве примера соединения змеи и птицы напомнить евангельские слова: "Итак, будьте мудры, как змеи, и просты, как голуби". (Мтф., 10, 16).