Рене Генон - Символы священной науки

Опубл. в Е.Т., март 1939.

См. Символическое оружие — Об изображениях ваджры см. А. Кумарасвами, Элементы буддийской иконографии.

В связи с этим мы также указывали на сходство с буддийской символикой "алмазного Трона", расположенного у подножия осевого древа. Во всех этих случаях следует различать в алмазе, с одной стороны, его светоносность, а с другой — присущие ему черты неразрушимости и неизменности, которые являются образом сущностной недвижности оси.

Слово, Свет и Жизнь.

См. гл. Символическое оружие.

Опубл. в Е.Т., апр. 1939.

См. А. Кумарасвами, Перевернутое древо, стр. 12.

У греков «амброзия», поскольку она отличается от «нектара», также является пищей, хотя ее наименование этимологически тождественно названию амрита.

На санскрите слово раса (rasa) имеет одновременно значение «сок» и «сущность» (эссенция).

См. Царь Мира, гл. IV и XI; можно также обратиться к тому, что мы сказали о «напитке» бессмертия и его различных традиционных «замещениях» (там же, гл. V и VI).

См. А. Кумарасвами, Перевернутое древо, стр. 28.

В этой связи можно было бы также развернуть соображения относительно соотношения солнца и его обращений со временем (Кала), которое «пожирает» проявленные существа.

См. Эзотеризм Данте, гл. V, и Царь Мира, гл. IV.

Этот аспект был особенно развит в даосской традиции — гораздо более явно, чем где бы то ни было еще.

На санскрите слово виша, «ад», или "напиток смерти", рассматривается как противоположность амриты, или "напитка бессмертия".

Опубл. в Е.Т., май 1939.

См. Перевернутое древо.

В старинном христианском герметизме мы обнаруживаем, как такого же рода эквивалент, букву Н, с ее двумя вертикальными линиями и соединяющей их горизонтальной чертой.

Своими различными аспектами символики «мост», естественно, мог бы дать повод для многих других соображений; можно было бы также вспомнить как имеющую определенные связи с тем, о чем идет речь, исламскую символику "сокровенной скрижали" (el-lawhul-mahfuz), «вневременного» первообраза любых Священных писаний, вертикально нисходящего к нам сквозь все промежуточные слои бытия.

В русском переводе Библии: "…взял камень, который он положил себе изголовьем, и поставил его памятником…" (Бытие, 28: 18). — Прим. пер.

См. Царь Мира, гл. IX.

См. Эзотеризм Данте, гл. II и III.

Convito, т. II, гл. XIV.

Нужно сказать, что это соотношение восхождения и нового спуска представляется иногда перевернутым; но это может происходить просто вследствие некоторого изменения первоначального смысла, как это часто случается в том смешанном и неполном состоянии, в каком западные инициатические ритуалы дошли до нашего времени.

См. Символика Креста.

Опубл. в Е.Т., янв. 1940.

Мтф., 19, 24.

См. Некоторые понятия на языке пали, слово Pasa, стр. 166–167.

Джатака, 3, 282, pase vi-jihiwa, "пронзенная отверстием" или «глазом».

См. символические изображения Шиндже, тибетской аналогии Ямы.

См. Данте, Чистилище, гл. X, 16.

Этот символ "жизненного узла" в ритуалах компаньонажа олицетворяется галстуком, повязываемым особым образом. Тождество со скользящей петлей или с пастью паша здесь очевидно.

Опубл. в Е.Т., фев. 1940.

Некоторые понятия на языке пали, слово Sammudda, стр. 184–188.

Отсюда символическое значение таких слов, как Понтифик и Тиртханкара, о которых мы говорили в другом месте; отсюда также различные понятия в санскрите, этимологически заключающие в себе идею «переправы», включая слово Аватар, которое буквально говорит о "нисходящей переправе" (аватарна), т. е. о «нисхождении» Спасителя.

Кумарасвами отмечает в этой связи, что символ спасительной ладьи (на санскрите Нава — nava, по-латыни navis) обнаруживается в понятии «неф» церкви. Эта ладья является атрибутом св. Петра, будучи ранее атрибутом Януса, точно так же, как и ключи, что мы уже объясняли в другом месте.

Самудра (на пали samudda) есть буквально "собрание вод", что напоминает нам слова книги Бытия: "…да соберется вода в одно место", это место, где соединяются все реки, точно так же, как в различных символиках купола, колеса или зонтика все лучи (спицы) соединяются в центральной части.

Опубл. в Е.Т., июнь 1940.

Можно было бы, отсыпаясь к началу Дао дэ цзин, сказать, что каждый из лучей есть "один из путей", но лишь седьмой есть "единственный Путь".

Мы обнаружили, к сожалению, без точной ссылки, весьма любопытное указание на сей счет: император Юлиан в одном месте намекает на "семилучного бога" (Гептактис), «солярная» природа которого очевидна, как на то, в отношении чего в учении Мистерий следовало соблюдать самую большую скрытность. Если бы удалось установить, что ошибочное понятие "семи цветов" восходит к античности, можно было бы задаться вопросом, не было ли оно умышленно распространено посвященными в эти самые Мистерии, которые, таким образом, нашли способ обеспечить сохранность традиционных сведений, не выдавая, однако, подлинного смысла. В противном случае следовало бы предположить, что замещающее понятие было каким-то образом создано самими профанами, которые просто знали о существовании септенера, но не ведали о его реальном строении. Возможно, впрочем, что истина представляет собой сочетание этих двух гипотез, ибо вполне вероятно, что ныне ставшее расхожим представление о "семи цветах" являет собой итог нескольких последовательных деформаций первоначальных сведений.

Само название «индиго» явно вполне современно; но возможно, что оно заменило здесь какое-либо другое, более древнее название, или что сам этот оттенок стал в определенную эпоху замещением другого, чтобы дополнить вульгарный септенер цветов. Чтобы подтвердить это, естественно, пришлось бы предпринять достаточно сложные изыскания, для которых у нас нет ни времени, ни необходимых материалов; но, впрочем, это имеет для нас второстепенное значение, потому что мы лишь задались целью показать, в чем нынешняя концепция, выражаемая обычным перечислением цветов радуги, ошибочна и как она искажает подлинное традиционное знание.