Рене Генон - Символы священной науки

Die Sakralbronzen und ihre Bedentung in der Fruhchinesischen Kulturen, Anvers, 1941. — Мы знакомы непосредственно с этой работой, но мы обязаны Кумарасвами указанием на то, в каком смысле толкуется в ней Тао тэ.

См. наше исследование Две ночи.

Свет и дождь являются двумя символами небесных влияний; мы еще вернемся к их равнозначности.

Эль-Мухийи и Эль-Мумит суть два божественных имени в исламской традиции.

Кумарасвами отмечает в этой связи рукояти индонезийских сабель, на которых изображены чудовища-пожиратели; ясно, что здесь конкретно использован символ Смерти. С другой стороны, можно обнаружить сходство и с Шиндже, тибетским аналогом Ямы, держащим перед собой "колесо существования" и как бы готовым пожрать все изображенные на нем существа (См. М. Pallis, Peaks and Lamas, p. 146).

Своим первоначальным значением это слово имеет «черный», что еще обращает нас к символике «мрака», которая, впрочем, приложима к самой внутренней стороне проявления при каждом переходе от одного состояния к другому.

"Солнечные врата" (сурья-двара) есть "дверь Освобождения" (мукти-двара); дверь (двара) и рот (мукха) являются здесь равнозначными символами. Солнце, как "Лик Бога", равным образом изображается маской льва на христианском саркофаге в Равенне.

См. гл. Узкие врата.

См. гл. "Игольное ушко".

См. гл. Прохождение вод. — Этот крокодил есть Аммит древних египтян, чудовище, которое ожидает результатов психостазиса, или "взвешивания душ", чтобы пожрать тех, кто не выдержит этого испытания. Это также тот самый крокодил, который, с разверстой пастью, подстерегает «безумца» двадцать первого листа Таро. Этот «безумец» обычно толкуется как изображение профана, который не знает ни откуда он пришел, ни куда он идет, и который движется вслепую, не ведая о пропасти, куда вот-вот сорвется.

См. гл. Некоторые аспекты символики рыбы — Вместо облика крокодила — «пожирателя» Макара получает тогда вид дельфина — «спасителя».

Дуальности Митраваруны в некоторых традициях соответствует соединение символов Амура и Смерти, которое нам уже случалось отмечать в связи с "Адептами Любви". Эта же самая дуальность есть, в некотором смысле, и дуальность (двойственность) "двух полушарий", с которой именно и соотносится символика Диоскуров; см. Двойная спираль.

Джайминъя Упанишада Брахмана, I, 6, 1.

Опубл. в Е.Т., май 1946.

Великая Триада, гл. XIV.

Эта символика дождя была сохранена через еврейскую традицию, даже в самой католической литургии: Rorate Coeti desuper, et nubes pluant Justum ("Кропите небеса, свыше, и облака да проливают правду" — Исайя, 45, 8.).

См. в этой связи о том, что касается света: Заметки о посвящении, гл. XLVII.

Розенкрейцеровская традиция даже особенно уподобляет росу и свет, устанавливая их связь через созвучие Ros — Lux и Rosa — Crux.

Напомним также в связи с этим, что имя Метатрон, посредством различных даваемых ему истолкований, связывается одновременно и со «светом», и с «дождем»; собственно, «солярный» характер Метатрона прямо устанавливает связь всего этого с последующими соображениями.

См. Царь Мира, гл. III и Символика Креста, гл. IX.

Эта табличка воспроизведена в The Babylonian Legends of the Creation and the Fight between Bel and the Dragon as told by Assurian Tabbts from Nineveh. (публикация British Museum).

Это число, 8, может иметь здесь некоторую связь с христианской символикой Солнца Правды — Sol Justitiae (см. символику восьмой карты Таро). Солнечный Бог, перед которым помещено это изображение, кстати сказать, в одной руке держит «диск», а в другой палочку (une barre), которые являются условными изображениями мерной линии и жезла правосудия; по поводу первой из этих эмблем мы напомним о связи, существующей между символикой «меры» и символикой "солнечных лучей" (см. Царство количества и знамения времени, гл. III).

Отметим мимоходом, что эта волнистая форма иногда также олицетворяет молнию, которая, впрочем, равным образом находится в связи с дождем, поскольку последний представляется следствием воздействия молнии на тучи, освобождающего заключенные в них воды.

См. Фабр д'Оливе, Восстановленный еврейский язык.

Согласно дальневосточной традиции, свет есть ян, тепло же, рассматриваемое как темное, есть инь по отношению к свету, точно так же как вода есть инь по отношению к огню. Прямая линия есть здесь, стало быть, ян, а волнистая — инь, и это равно с двух точек зрения.

В самом деле, дожди, чтобы олицетворять духовные влияния, должны рассматриваться как «небесная» вода; известно также, что Небеса соответствуют неоформленным состояниям. Впрочем, известно, что испарение земных вод солнечным теплом является образом «трансформации», так что здесь как бы налицо попеременный переход от "нижних вод" к "верхним водам" и обратно.

Это сближается с замечанием, сделанным нами выше по поводу молнии и делает вполне обоснованным сходство, которое существует между изображением последней и символом воды. В древней дальневосточной символике есть лишь легкое различие между изображением грома (lei — wen) и изображением облаков (yun — wen). И то, и другое представляет собой ряд спиралей, иногда закругленных, а иногда квадратных; обычно говорят, что первые — это yun — wen, а вторые — lei — wen, но существуют промежуточные формы, которые делают это различие в действительности очень мало ощутимым. И сверх того, и те, и другие равным образом находятся в связи с символикой Дракона (см. H.G. Greel, Studies in Early Chinese Culture, pp. 236–237). Отметим также, что это изображение грома посредством спиралей еще раз подтверждает то, что мы сказали в другом месте о связях, существующих между символами двойной спирали и символом ваджры (Великая Триада, гл. VI).

Этот "несгораемый лен" в действительности и есть асбест.

Pernety, Dictionnaire mythohermetique.

См. Великая Триада, гл. XII.

Опубл. в Е.Т., июнь-июль и авг. 1946.

Sarvam Idam ("это все"), т. е. всеобщность проявленности, включающей все миры, а не только "то, что есть в этом мире", как говорится в недавно опубликованном переводе Шри Ауробиндо.

Бхагавадгита, VII, 7.

Р. Пусель, Притча Мироздания, гл. III. — Частое злоупотребление в наши дни словами «дух» и «духовность», несомненно, находится в связи с этим заблуждением, но было бы справедливо обличить это злоупотребление вместо того, чтобы делать вид согласия с ним и, таким образом, извлекать отсюда ошибочные выводы.