Рене Генон - Символы священной науки

Согласно каббалистической традиции, среди тех, кто проник в Пардеш (Pardes), [708] Pardes (Рай), изображаемый символически как «сад», должен рассматриваться здесь в качестве олицетворения области высшего и сокровенного знания: четыре буквы PRDS, если их соотнести с четырьмя реками Эдема, тогда будут обозначать, соответственно, различные смыслы, заключенные в Священном Писании, которым соответствуют столько же степеней познания. Само собой разумеется, что те, кто "опустошили сад", в действительности достигли лишь той степени, на которой еще возможно заблуждаться. были некоторые, "опустошившие сад"; и говорится, что эти опустошения состояли именно в "срезании корней растений". Чтобы понять, что это означает, нужно прежде всего обратиться к символике перевернутого древа, о которой мы уже говорили в другой связи. [709] См., в частности, гл. Мировое Древо. Корни находятся вверху, т. е. в самом Первоначале; срезать эти корни — значит рассматривать «растения» или символизируемые ими существа как в некотором роде обладающие независимыми от Первоначала существованием и реальностью. В случае, о котором идет речь, этими существами являются именно ангелы, потому что он, естественно, соотносится со степенями надчеловеческого бытия, и легко понять, каковы могут быть последствия этого, в особенности для того, что принято именовать "практической Каббалой". В самом деле, призывание ангелов не как "небесных посредников", каковыми они являются с точки зрения традиционной ортодоксии, но как самостоятельных независимых сил, является именно «ассоциацией» (по-арабски ширк), в смысле, который придает этому слову исламская традиция, потому что такие силы тогда неизбежно выступают как ассоциируемые с самой Божественной Силой, вместо того, чтобы быть производными от нее. Эти последствия, с еще большим основанием, обнаруживаются в приложениях низшего порядка, относящихся к области магии, области, в которой, впрочем, рано или поздно неизбежно оказываются те, кто совершают такую ошибку; потому что тем самым для них более не может быть речи о «теургии», ибо всякое действительное общение с Первоначалом становится невозможным, как только "срезаны корни". Добавим, что те же следствия сказываются даже в самых деградировавших формах магии, таких, как "церемониальная магия"; только в последнем случае, если ошибка и остается по сути той же, ее действительная опасность несколько смягчается незначительностью результатов, которые могут быть получены. [710] По вопросу о "церемониальной магии" см. Заметки об посвящении, гл. XX. — Употребление божественных и ангельских имен в их древнееврейских формах, несомненно, является одной из причин, которые привели А.Е. Уайта к мысли, будто всякая церемониальная магия обязана своим происхождением евреям {The Secret Tradition of Freemasonry, pp.397–399). Такое мнение не представляется нам вполне обоснованным, ибо истина заключается скорее в том, что здесь перед нами заимствования из более древних и более подлинных форм магии и что последние, в западном мире, действительно для своих формул не могли располагать никаким священным языком, кроме древнееврейского. Наконец, следует заметить, что это непосредственно объясняет одно из толкований, в которых происхождение отклонений иногда приписывается "падшим ангелам"; в самом деле, ангелы действительно являются «падшими», когда их рассматривают подобным образом, потому на самом деле это вследствие своей сопричастности Первоначалу они обладают всем, что составляет их существо; так что когда эта сопричастность не признается, то остается лишь чисто негативный аспект, который есть как бы тень, обратная по отношению к самому этому существу. [711] Можно было бы сказать, и не имеет значения, будь то буквально или символически, что в этих условиях тот, кто полагает, будто вызывает ангела, рискует увидеть перед собой демона.

Согласно ортодоксальной концепции, ангел как "небесный посредник", по сути, есть не что иное, как выражение божественного атрибута на уровне неоформленной проявленности, т. к. именно и только посредством этого возможно установление реальной связи между человеческим состоянием и самим Первоначалом; его аспект, доступный существам, находящимся в этом человеческом состоянии, он и олицетворяет. Это, впрочем, отчетливо показывают сами имена ангелов, которые на самом деле всегда являются обозначениями таких божественных атрибутов; и в самом деле, именно здесь имя полностью соответствует природе носителя и поистине составляет единое целое с его сущностью. До тех пор, пока это значение не теряется из виду, «корни», стало быть, не могут быть «срезаны», следовательно, можно было бы сказать, что ошибочное мнение, полагающее, будто божественное имя принадлежит собственно ангелу как таковому, в качестве «отдельного» существа, оказывается возможным только тогда, когда затемняется понимание священного языка. И если действительно дать себе отчет в том, что подразумевается здесь, станет понятно, что это замечание исполнено гораздо более глубокого смысла, нежели может показаться на первый взгляд. [712] Напомним в связи с этим то, на что мы указали выше по поводу соответствия различных степеней познания более или менее «скрытым» смыслам священного Писания; ясно, что речь идет здесь о чем-то, не имеющем ничего общего со знанием только внешним, которое есть все, что может дать изучение профанического языка и даже, добавим мы, изучение священных языков посредством профанических приемов — как те, которыми пользуются современные лингвисты. Эти соображения сохраняют всю свою ценность при каббалистической интерпретации Малаки, что значит "Мой ангел" или "Мой посланник", [713] Известно, что этимологическое значение слова «ангел» (по-гречески аттелос) и есть «вестник» и «посланник» и что еврейское слово малеак имеет тот же смысл. как "ангела, в котором Мое имя", т. е., в конечном счете, такого, в котором пребывает сам Бог, по крайней мере в одном из своих «атрибутивных» аспектов. [714] См. Царь Мира. — С точки зрения Первоначала, это скорее ангел или олицетворяемый им атрибут находится в Боге, но с точки зрения проявленности отношение оказывается как бы перевернутым. Такая интерпретация прежде всего и по преимуществу прилагается к Метатрону, "Ангелу Лика", [715] Имя Метатрон численно равнозначно божественному имени Шаддаи. или Михаилу — Mikael (анаграммой которого является Малакия), поскольку, в своей «солнечной» роли, он некоторым образом отождествляется с Метатроном; но она приложима также и ко всякому ангелу, поскольку последний действительно, по отношению к проявленности и в самом строгом смысле слова, является «носителем» божественного имени и даже, с точки зрения «Истины» (Эль-Хакк), реально есть не что другое, как само это имя. Всякое различие здесь лишь вытекает из определенной иерархии, которая может быть установлена между божественными атрибутами, в зависимости от того, проистекают ли они здесь более или менее непосредственно от Сущности, так что их проявленность может рассматриваться как находящаяся на различных уровнях. В конечном счете, именно таково обоснование ангельских иерархий; эти атрибуты или эти аспекты, кстати сказать, неизбежно должны рассматриваться как пребывающие в бесконечном множестве, коль скоро они рассматриваются «раздельно», и именно этому соответствует множество ангелов. [716] Следует хорошо понимать, что речь идет здесь о «трансцендентальном» множестве, а не о числовой бесконечности (см. Основы дифференциальных исчислений, гл. III); ангелы ни в коей мере не «исчисляемы», потому что они не принадлежат к области существования, обусловленной количеством.