Андрей Паскевич - Притчи Эпохи Водолея

– Может тебе купить плюшевого пингвина, или большого надувного слона? А чем тебе не нравится резиновая акула? – обращался папа к своему малышу.

Малыш держал в руке флакончик с мыльной жидкостью, которую легким детским ветерком превращал в большие мыльные пузыри. Это волшебство происходило в магазине детских игрушек.

Папа говорил:

– Сынок, прекрати, это неприлично. Выберем тебе игрушку, выйдем на улицу, и будешь продолжать создавать свои любимые пузыри.

– Папа, ты ничего не понимаешь. Пузыри нужно пускать не только на улице, но и в помещении тоже. А в игрушечном магазине, тем более. Здесь они еще больше становятся волшебными, чем на улице.

– Да, действительно, может быть я чего-то и не понимаю, но постарайся это делать безопасно для окружающих, – говорил папа и извинялся перед продавцами, которые тоже, по всей видимости, ничего не понимали в мыльных пузырях.

Один из пузырей, играющих с малышом, хотел вылететь в окно магазина, но увлеченный игрой не заметил стекло, и превратился в маленькое мокрое пятнышко. Другой разбился о длинный нос строгой продавщицы, которая к удивлению папы, даже не обиделась. Мальчик рассматривал игрушки и продолжая свое дело. Третий мыльный шар опустился возле плюшевой пантеры и долго не хотел превращаться в воздух. Когда в магазин вошли новые покупатели, медленно закрывающаяся за ними дверь, создала легкий ветерок. Ветерок подхватил шар, он отлетел немного в сторону, и мгновенно растворился.

– Пантеру, пантеру, папа, хочу, – с восторгом крикнул малыш.

– Заверните, пожалуйста, пантеру – сказал доброй продавщице папа, довольный тем, что наконец-то волшебные пузыри они будут пускать на улице. Когда они шли домой, несколько пузырей разбилось о проезжающий автобус. Трудно представить, куда отвез своих пассажиров уже волшебный автобус. Один пузырь разлетелся, столкнувшись со шляпой прохожего, после чего прохожий, куда-то побежал, наверное, навстречу своему неожиданному счастью. «Да, действительно, что-то волшебное в них есть», – подумал папа о пузырях. Иногда пузыри не получались, потому что мыльная жидкость во флакончике заканчивалась. А папа только начинал серьезно относиться к пузырям и входить во вкус магического таинства.

В детской комнате пантере было отведено самое почетное место. Когда папа с малышом вышли из комнаты и отправились за новым флакончиком волшебной жидкости, пантера приступила к знакомству с игрушками, уже обжившими детскую комнату малыша.

Здесь было много машин, солдатиков, пистолетов, собачек, которые дружили с плюшевой кошечкой, несколько матрешек, и качающаяся лошадка. Все они с интересом слушали удивительный рассказ пантеры о море, джунглях, и песчаном береге. Каждый из них, дослушав рассказ пантеры, хотел первым рассказать свою историю о встрече со своим мыльным пузырем.

Полнота

Лебедь выбирает только один раз. Спутник для лебедя один. Вся жизнь только вдвоем, весь мир для двоих. «Все пополам?». Нет, всего вдвое больше. Вдвое красивее цветы, вдвое слаще их запахи, озера, реки и небо вдвое чище.

Но если один из возлюбленных погибает, для другого выбора нет. Он поднимается высоко в небо, складывает крылья, закрывает глаза и вручает небу право решить свою судьбу.

Так устроена природа. В этом – совершенство и тайна.

На поверхности сказочного, прозрачного озера встречаются два лебедя. И все вокруг преображается: озеро, лес, небо. Долго ухаживают друг за другом лебеди, чистят друг другу перья, танцуют нежные танцы.

Другие птицы смеются над ними: все у них не по-настоящему, все слишком торжественно. А как по-настоящему? Кто знает?

У лебедей только одна жизнь, и только вдвоем. У других птиц множество жизней. Возможно, потому у лебедей не так, как у остальных. Всегда вдвоем: и в небе, и на земле. Неужели им не скучно, удивляются другие птицы. Словно никого не существует для них, как будто ничего вокруг они не замечают.

На самом деле – все наоборот: окружающее лебеди видят лучше, ярче, чище, полнее других, потому что они знают, что живут один раз, – один раз любят. Они любят полноценно, без подозрений, без ревности, без хитрости, без оглядки. Лебеди не берегут себя для другой встречи, для другой любви, для другой жизни. И потому не экономят свое сердце, как другие птицы, – а вдруг пригодится для новой любви, если что-то не сложится в ЭТОЙ. Другим можно сомневаться, просчитывать, недосказывать, быть неискренними. У них все еще впереди, и возможно, множество раз.

А лебедям так нельзя: для них каждое мгновение – вечность. Им нужно насладиться друг другом, озером, небом, жизнью в одном-единственном мгновении, ведь каждое мгновение может для них стать последним. Они могут вдохнуть полной грудью воздух жизни, они могут спокойным, не затуманенным суетой взглядом, рассмотреть полноту окружающего мира. Они могут услышать глубину звуков природы, не отвлекаясь на беспокойство о будущих переменах. Поэтому все в их судьбе предопределено одним словом, одним понятием, одним состоянием – «ПОЛНОТА».

«А много ли значит полнота? – спросит одна птица. – Вдохнуть полной грудью воздух? Ну, зачем его вдыхать полной грудью, ответит другая, если я понемногу вдыхаю каждый день, каждое мгновение? Меньше вдохну – больше останется. Полным взглядом увидеть траву, озеро, небо, мир? Но если я увижу все, тогда что же мне останется для множества моих следующих жизней?»

И во всем у них частичность, половинчатость, осторожность – и в радости, и в страдании, и в любви: недосмотрел, недовдохнул, недолюбил…

А для лебедей полнота значит все. Если бы она была потеряна лебедями, они познали бы страх и превратились бы в суетливых, запасливых, жадных.

Во имя чего нужно отказываться от полноты? Для того, чтобы каждый день отламывать от жизни кусочек, стараясь изо дня в день отломить кусочек поменьше. И наконец-то достигнуть совершенства в искусстве экономить и приобрести бессмертие, накопив множество дней, лет и жизней.

Но природа уберегла их от такой вечности взамен за право наслаждения только одной – единственной любовью. И если бы другие птицы лишились страха, определяющего меру и порядок всему, смогли бы они принять мощь и полноту жизни, хлынувшую на них потоком истинного счастья?

Сможет ли живое существо не утонуть в бездонном море любви, выдержит ли обыкновенное сердце – это испытание? Способны ли обыкновенные легкие насладиться полнотой вдыхаемого воздуха? Смогут ли обыкновенные глаза не ослепнуть перед полнотой красоты. Да, несовершенному существу не под силу насладиться истинным величием окружающего мира, истинная красота убьет его. Мудрая природа оберегает, ограждает, хранит от красоты такие существа, наделив их даром страха.