Василий Ковтун - Постижение себя. Эзотерика для интеллектуалов

Таким образом, манифестация Духа, воспринятая как Откровение и духовный импульс, может разворачиваться в реальности, проходя три этапа: учение, традиция, религия. Иными словами: от рожденияиз Откровения в виде эзотерического Знания, через развитиев единстве эзотерической перспективы и ее экзотерической проявленности, до стагнации и самоотрицаниясамодовлеющей экзотерической формы.

Но, поскольку эзотерическое Знание может быть социально проявленным в большей или меньшей степени, но никогда не прекращает своего развития, постольку последовательно (в исторической ретроспективе) возникшие религии, при всем антагонизме их экзотерической формы, могут иметь родственное эзотерическое содержание.

Это особенно заметно на примере трех мировых монотеистических религий семитского происхождения: иудаизма, христианства и мусульманства. Даже мифология, применяемая этими тремя религиями, в сущности одна и та же и опирается на Ветхий Завет. С определенными дополнениями и акцентуациями все три религии используют те же метафизические символы и соотношения: сотворение мира и человека, грехопадение Адама и изгнание человека из рая, откровения Авраама и Моисея, страдания людей из-за невежества и т. п.

Как известно, иудаизм – Закон Моисея – рассматривает человека как существо заведомо греховное и мятежное, стремящееся нарушить Закон. Поэтому, в известном смысле, вектор воздействия религии иудаизма на человечество суть утверждение внешних границ Божественного Закона и установление правил законопослушания, как путь нейтрализации моральных последствий грехопадения (ибо моральные последствия грехопадения интересуют иудаизм больше, нежели сам факт грехопадения) и, соответственно, как путь познания Бога и «спасения». Иными словами, иудаизм большее внимание уделяет праведному внешнему действию, что обусловливает наличие множества сложных внешних предписаний, подлежащих буквальному исполнению верующими.

Внутренний, эзотерический импульс иудаизма, по мере консервации его экзотерических социальных форм, в исторической ретроспективе продолжает свое существование в хасидизме, а, впоследствии, находит свое воплощение в христианстве.

Христианство также начинает с грехопадения одного единственного человека – Адама, из чего предполагает, что человеческая форма существования уже есть падение. В этом смысле, как это не покажется странным, христианство оказывается сродни буддизму, который изначально рассматривает человеческую жизнь как страдание. Но если иудаизм обращен к последствиям грехопадения, то христианство стремиться к устранению его причины. Квинтэссенция христианского пути спасения есть любовь и жертва. Причем, как следует из контекста канонических Евангелий, внутренняя духовная работа ставится выше, чем внешние «труды» (т. е. ритуалы), на что прямо указывают слова Иисуса: «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что очищаете внешность чаши и блюда, между тем как внутри они полны хищения и неправды. Фарисей слепой! Очисти прежде внутренность чаши и блюда, чтобы чиста была и внешность их». [Евангелие от Матфея, гл. 23, стих 25—26]

В концепции теоморфности человека христианство идет дальше иудаизма, провозглашая Иисуса сыном Божьим, рожденным от земной Девы Марии путем непорочного зачатия от Духа Святого. Таким образом, поскольку зачатый от Духа Святого Иисус суть сын Божий и богочеловек, постольку он есть символ духовной перспективы человечества: через любовь и единение с Духом – к богочеловеческому бытию.

Этот эзотерический аспект христианства, однако, полностью отсутствует в его экзотерической проявленности. Ибо христианская церковь, во всех известных ее формах, перспективу спасения индивидуума выносит за рамки его земной жизни, которая рассматривается лишь как возможность заслужить «прощение» после физической смерти.

По мере завоевания христианством Европы и становления его как социального института, где власть церковных иерархов часто перевешивала власть светскую, эзотерический импульс вытесняется в некоторые монашеские ордена (например, Орден Мальтийских рыцарей, Орден тамплиеров) и движение христиан-гностиков.

В то же время новой формой проявленности духовного импульса Моисея становится третья семитская религия – ислам.

Ислам не считает Адама греховным, но действия его полагает присущими человеческой природе, как таковой. Ислам провозглашает Адама пророком (а пророки свободны от грехопадения) и начинает, по сути, не с падения, а с Откровения Адама: «И получил Адам от своего Господа слова, и Господь повернулся к нему» [Коран, surat – baqarah, 35].

Ислам изначально полагает, что человеческая природа отличается от Божественной. И потому к деяниям человека нельзя применять Божественные критерии. Не тому ли учит и христианство, провозглашая устами Иисуса: «…И так отдавайте кесарево кесарю, а Божье Богу»? [Евангелие от Матфея, гл. 22, 21]

Однако, разделяя Бога и человека, ислам и соединяет их, пытаясь осуществить высшую трансценденцию в установке, что Бог присутствует во всем, и ничто не существует вне Его и вне зависимости от Него. Таким образом, Бог един и абсолютен, а земное существование человека всегда относительно и ограничено. Поэтому с помощью своего разума человек должен осознать наличие Единого, наличие Абсолюта и всеобщую зависимость от него, а проявлением воли обеспечить осознанное подчинение себя величию Бога, или, иначе, Абсолюта (el-islam), как единственно возможній путь личного спасения. Согласно исламу, в Боге человек обретает уверенность, а в осознании бренности и зависимости всего сущего от высшего начала – свое душевное равновесие. В соответствии с этим ислам зиждется на двух формальных утверждениях, выраженных фразой: «La ilaha illa Llah va Muhammadun rasulu Llah». То есть: «Нет Божества (или реальности, или Абсолюта) помимо единственного Божества (или реальности, или Абсолюта), а Мухаммад – Посланник (глашатай, посредник, проявление, символ) Божества». Здесь Божество выступает как причина существования мира, а человек и мир – как закономерное следствие проявления Божества в ограниченных условиях земного, человеческого восприятия. Путь же личного спасения лежит через веру и непривязанность к земному существованию.

Как видно из изложенного, все три монотеистические религии сохраняют преемственность, в сущности, единого принципа осуществления духовной перспективы человечества: человек обязан осознать свою духовную природу и через это тотальное осознавание (переживание) соединиться с Богом. Иное дело, что каждая из религий предлагает свой путь одухотворения человека:

– иудаизм устанавливает многочисленные формальные правила жизни, выполнение которых требует постоянной осознанности и духовной устремленности;