Василий Холодный - Русская Всемирная идея и украинский сепаратизм

Сегодня специфика психологии исторического процесса такова, что народы как бы смирились с падением мира в пропасть и одновременно надеются на крутой поворот к поиску благодатной жизни. Суть данного парадокса в том, что проваливаются в бездну многочисленные отчужденные формы объектного бытия и своим падением расчищают дорогу жизнетворению Субъектной Вселенной. Думается, что возвращение человека к своим изначальным Смыслам будет совершаться на основе восприятия и переосмысления, фундаментальных аксиологических архетипов бытия, синтезированных в творчестве Маркса и Хомякова, в мировой и русской философии, в мировой и русской литературе, в мировых и русских психологических поисках потерянного изначального Субъектного пути. Прежде всего на этом будет базироваться система среднего и высшего образования в третьем тысячелетии.

Почему именно Россия призвана предопределить человечеству Путь Интегративного Субъектного Созидания? Уже говорилось, что подобную роль мог сыграть и любой другой регион и народ. Но все же почему эта роль оказалась Судьбоносной именно для России? Вначале позволю себе предположить, что не только человеческое, но и всякое бытие является субъектным, а объектное мироздание существует только в нашем Воображении. То есть внешнее проявление субъектного состояния человеческой психики мы воспринимаем через призму объектности. И тем самым превращаем его в материальное мироздание. Человек в своем историческом процессе породил объектную сферу понимания и живет в ней.

В отличие от объектной аналитики, Тютчевское «умом не понять» фиксирует многозначную и необъяснимую загадочность бытия, сведенного в отчужденной логике понимания к однозначному объектному объяснению. Россия, как и все регионы, тоже результат исторического процесса отчуждения человека от самого себя. Но Российское отчуждение каким-то загадочным образом сохраняет в себе субъектного человека, не понятного для отстраненного от него объектного понимания. На телеэкране нередко обсуждают Тютчевское четверостишие. Иногда в таком обсуждении присутствует ощущение Глубинного Смысла и в поэтическом восклицании Тютчева, и в трагически неоднозначной истории России. Но чаще всего даже творческие и склонные к рефлексивному рассуждению люди проявляют здесь явную беспомощность. Задается вопрос: «А все же умом можно понять Россию?». Ответ: «Нужно!» или «Трудно, но к этому надо стремиться». В результате происходит непринужденная фальсификация афористического возгласа великого поэта. Гласно или негласно обсуждение сводится к тому, что Россия, к сожалению, порочно непредсказуемая страна, и если эту порочную круговерть мы когда-то «научно» не объясним, то плохо будет России и миру в целом. Такая фальсификация Российской истории и русского человека неизбежна, если изучать их на уровне формальной и диалектической логики, замкнутых в пределах объектного понимания. Тютчев фактически ставит вопрос: «Что такое Россия?». И четко отвечает на него: «Ее аршином общим не измерить. У нее особенная стать, в Россию можно только верить». То есть «особенная стать» России постигается естественной жизнетворящей верой, а не отчужденной логикой сформировавшихся понятий. Именно вера, базирующаяся на синкретическом чутье, и есть высший уровень понимания, от которого отчужден рационализм и эмпиризм, не способные понять внутренние Смыслы России, как и Смыслы любой другой реальности. Значение рационалистической логики другое. Она в пределах отчужденной системы понятий весьма условно объясняет ту реальность, которую адекватно постигает вера, рожденная этой реальностью. Тютчев верил, и до него, и после него многие мыслители и писатели спонтанно и осознанно верили в Спасительную миссию России. Эта миссия обусловлена сохранением в ней Чудодейственно благоухающих Смыслов Субъектного Понимания. Тогда как в других регионах планеты эти Смыслы во многом нейтрализованы отчужденным объектным пониманием.

Субъектное (потенциально соборное, целостно-ценностное, интегративно-аксиологическое) понимание дано человеку изначально. Первоначальная форма Субъектности – это магия, когда суть и ее проявление слиты воедино. Человек жил в Таинственной Вечности. В его Воображении синкретически присутствовало Чистое Понимание. На синкретической основе на протяжении тысячелетий формировалось речевое общение и мышление. Речевое (языковое) общение и мышление находились долгие тысячелетия в органическом единстве с субъектным пониманием. Постепенно язык и мышление обретают незаметную тенденцию относительной самостоятельности от синкретической субъектности. Под влиянием этой тенденции формируется мифологическое понимание, не теряющее вначале своей Смысловой субъектности. И проявляется оно во внешней среде в качестве неуловимого образа. В процессе дальнейшей эволюции этот образ превращается человеческим восприятием в материализованный объект. Между тем разнообразная внешняя жизнедеятельность продолжает одухотворяться Смысловым колоритом и изначальным призванием человека.

В конечном итоге иррациональная психика Жизнетворит внешнюю Природу. Но мифологический человек, в отличие от более поздних людей, не воспринимает ее как материальное объектное мироздание. Он боготворит, любит и поклоняется природе, поскольку видит в ней живой источник бытия. И ощущает взаимодействие этого источника со своим внутренним миром. Рождается бесписьменное искусство, где воссоздаются картины переживаний людей и природных явлений. Природа предстает в искусстве не как объектная, а как живая и человечная, как страдающая и героическая, как трагическая и огнедышащая. Беспредельно расширяется мир человеческого Воображения, глубинных переживаний и размышлений. Этот мир правомерно назвать Субъектной Вселенной. В современной «науке» мифологическое воображение называют антропоморфной иллюзией. На этой стадии человеческая эволюция могла прекратиться. И совершался бы круговорот благоухающей человеческой Судьбы, наполненный размашистым весельем и глубинными переживаниями, постоянными размышлениями и проникновениями в загадочные миры, одержимыми естественными страстями и благородными стремлениями. Мифологически мыслящие люди могли инстинктивно погрузиться в сферу мудрости и не пойти по пути обретения вербальной склонности что-то логически объяснять, выявлять причины и следствия, создавать системы отчужденных понятий.

Эволюция мифологического понимания не заканчивается и не приостанавливается. Просто завершается длительный этап эволюции в качестве закрепившейся новой разновидности бытия. Спонтанно мыслящее бытие от поколения к поколению совершает круговые обороты и не ориентировано на воссоздание таких все более отчуждающихся от естественного понимания изобретений, как письменность, наука, урбанизация, технический прогресс, сплошная индустриализация, мировые войны, утилитарный прагматизм, демонстративная свобода от Смысловых поисков и остальные «ценности» цивилизации. Чудодейственные в своей естественности мифологические племена сохранились до нашего времени. Большинство из них были уничтожены и ассимилированы «цивилизованными» европейцами. А оставшимся племенам европейцы нанесли своим влиянием и «заботой» непоправимый ущерб. Французский мыслитель XX века Клод Леви-Стросс посвятил значительную часть своей жизни изучению интеллекта представителей лесных племен. И пришел к выводу, что их умственные способности не уступают интеллекту современных европейцев по своей развитости, широте и многообразию применения. А аксиологический колорит синкретической Субъектности мифологического человека нам логическими рассуждениями не понять. Но его можно воспринять путем саморазвития спонтанной способности вживаться в мифологическую Субъектность. Правомерно предположить, что именно такая способность может оказаться исходной Точкой опоры для возвращения человека к самому себе на уровне метафизической рефлексии.